Перестрелка. Год девяносто первый. Николай Фёдорович Шахмагонов
дурной осадок от этой встречи. Алёна вышла из поезда не только с родителями, она вышла с тем самым своим другом детства. Конечно, Андрей знал о нём, но ведь знать одно – видеть другое. Этот тип изо всех сил старался подчеркнуть что-то особое в их отношениях с Алёной, хотя Андрей хотел верить, что ничего особого там нет. И, тем не менее, ему было очень обидно, что не он отдыхал с ней и что скоро он окажется далеко, а этот тип будет постоянно рядом.
Андрей вручил цветы, проводил до машины, но ехать с ними всеми домой было неловко, ведь с дороги людям хочется отдохнуть, привести себя в порядок.
– Андрюша, милый, – говорила Алёна, – ну что ты нахмурился? Ну не переживай. Завтра встретимся.
– До отъезда осталось всего несколько дней, а тебя ещё послезавтра, как я понял из разговора, пока шли к машине, родители на дачу увезут.
– Нет, я не поеду. Ведь экзамены на носу.
– Из-за экзаменов?
– Скажу, что из-за них, а не поеду, чтобы последние деньки побыть с тобой.
И она не поехала.
Они встретились в пятницу, долго гуляли, но домой она к себе без родителей не пригласила, пояснив, что дома в эти дни будут сестра с мужем.
В субботу снова встретились. Асфальт был мягким от зноя, у киосков стояли очереди за мороженым, шипели автоматы с газированной водой. Андрей говорил о своей любви, строил планы на будущее, хотя планы отдавали туманностью, поскольку Алёне предстояла учёба в институте, а ему – служба в дивизии далековато от Москвы. Они уже побывали в кино, съели мороженое в кафе у высотки на площади Восстания, и тут Андрей вспомнил, что в кармане у него ключи от квартиры дедушки с бабушкой бабушки в этой самой высотке.
– Да, я чуть не забыл. Бабушка просила цветы полить. Может, зайдём?
Алёна не возражала.
Они вошли в вестибюль, напоминающий дворцовый зал с панно над массивными дверьми лифтов – в то время сталинские высотки оставались ещё непревзойдёнными по архитектурным достоинствам. Лифт поднял их на восьмой этаж в светлый холл с большими зеркалами.
Едва переступив порог, они задохнулись в поцелуе и как-то само собою оказались в комнате на диване. Андрей в тот день был необыкновенно настойчив, а Алёна, ошеломлённая этой дерзкой напористостью, медленно отступала, сдавая позиции. Возможно, это было потому, что она чувствовала некоторую неловкость, оттого, что не смогла быть на его выпускном вечере, что отдыхала в компании своего друга детства, на ухаживания которого хоть и не отвечала, но не слишком противилась им.
Да и Андрей вряд ли бы позволил себе дерзости, если бы не эта её поездка с другом детства. Нет, ездила она, разумеется, не с ним. Приятель, так же, как и она, отдыхал со своими родителями. Но Андрея мучил один и тот же вопрос: действительно между ними там ничего не было или? Он верил и не верил. Повод к неверию давало поведение этого субчика на вокзале. Правда, Алёна несколько раз одёргивала его, но… Если бы Андрей серьёзно задумался, то, конечно, пришёл бы к выводу о беспочвенности