Дальневосточная опора прочная…. Андрей Саликов
Лёх, ты меня недослушал. На собрании… – начал Петька.
– Ты там о чём трепался? – прошипел я, стараясь понять, что этот идиот мог там наболтать.
– А, тьфу ты, совсем рехнулся! Как тебя взяли, не представляю! Теперь хайло закрой и не перебивай дядю Петю. На следующем собрании ты должен был рассказать биографию и почему тебя у нас не приняли в КИМ. Я там тебя рекомендовал, как надёжного товарища. И что мне прикажешь делать? На следующей неделе собрание, а тебя нет. И я стою, как баран. А меня из президиума Машка так ехидно спрашивает: «А где у нас товарищ Мельников?» А мне отвечать категорически нельзя. Ну, не говорить же: «Убыл данный товарищ в командировку на КВЖД, но писать обещал». Представляешь, что будет? – Под конец Петька сам чуть не ржал, представляя в красках эту картину.
– А ты к начтеху зайди. Он мужик с понятием, что-нибудь придумает, – подкинул я ему идею.
– Точно. Если не можешь справиться с неприятностями, переложи их на мастера.
Заводская шутка подняла настроение.
– Твоему отцу с оказией передам письмо.
– Петь, тут такое дело… – Я не знал, как покультурнее сказать, что слышал разговор о себе.
– Лёх, слушай внимательно, – понизил он голос. – Машка проведала, что ты едешь, и начала вонять.
– Откуда она узнала?
Мне стало не по себе. Такая тварь могла доставить неприятности не только мне, но и командирам. И ничего смешного! Запросто прилетит всем – и кто в кабине, и кто в кузове!
– Подопригора рассказал. Ты же его знаешь…
Это точно, не боящийся ничего комиссар разведчиков терпеть не мог женских истерик. В любой форме.
– Могу представить… – Сплюнув, я мысленно обложил стервозину самыми чёрными словами. Чтобы икалось сильнее.
– Лучше не надо, спокойнее спать будешь, – зло произнёс Пётр. – Крик она пока поднимать побоится, но потихоньку начала капать всем на мозги. Со мной у неё финт не прошёл, и она озлобилась.
– В каком смысле?
– В прямом. Мол, ты из «бывших», ну и понесла ахинею о пролетариате. Я её вежливо и послал…
– Ты что, сдурел? – заволновался я. – Ты что о себе вообразил, бессмертный, что ли? Такое не прощается. Ладно, я…
– Эх, хреново ты обо мне думаешь. Я тебя, Изю и Митьку давно знаю. А эта лахудра классовую теорию начала рассказывать. – Плюнув, он махнул рукой. – Одним словом, Лёх, как там твой батя говорил? Со щитом…
– Или на щите, – продолжил я.
– Я те дам «на щите». Не вздумай подохнуть, понял?
– Понял, понял.
– Вот, другое дело.
– Слыш, Хват… – Уши просто пылали. – В общем… Короче, извини, я думал, что ты…
– Мельник, у тебя с головой нормально? – участливо спросил Петька. – Нет, и ты подумал, что я продал тебя за карьеру там? – едва уловимо кивнул он на здание, где располагался политотдел. – Ясно. Сворачиваем эту тягомотину. Извинения приняты. Что взять с убогого.
Чита встретила нас мелким противным дождём. Скорее