Закат христианства и торжество Христа. Игорь Гарин
исламский суфизм, при всей молодости этой религии, привлекателен трансконфессиональной терпимостью и непрерывностью, выраженной в стихах поэта:
Семена суфизма
были посеяны во времена Адама,
дали ростки во времена Ноя,
расцвели во времена Авраама,
Начали развиваться во времена Моисея,
Созрели во времена Иисуса,
Дали чистое вино во времена Мухаммада.
В отличие от других религиозных деятелей, суфии полагали, что понимание и восприятие текучи и на каждой стадии развития люди постигают новую тайну и видят мир по-иному.
Ни одна церковь не имеет ни права, ни основания «распространять среди людей свое исповедание во что бы то ни стало», потому что исповедание идет не от церкви, а от персональных отношений взыскующей души с Богом.
Религия есть искание. Искание высшего смысла жизни, призывающей и освещающей благодати, обретение Бога в недрах самого себя.
Г. Э. Лессинг был не только «реформатором немецкой национальной литературы», но одним из отцов неопротестантизма, побуждающего к терпимости и взаимопониманию между религиями. В духе реформаторского прагматизма он попытался заменить проблему истинности религии ее действенностью. Лессинг рассматривал не столько притязания разных религий на обладание истиной, сколько эволюцию духовности и религиозную «педагогику» истории. То и другое ведет религии по ступеням развития ко все более совершенным формам и образам. Религии, опирающиеся на откровение, – это шаг вперед в сравнении с «естественными религиями», но без доминирования нравственных ценностей они остаются архаичными формами духовности.
Третье и вечное Евангелие Лессинг усматривал в религии, освободившейся от «спекулятивных истин разума», но обогащенных высокой моралью. Только освободившись ото зла и добившись терпимости, можно приблизиться к единому высшему сознанию и просветленному состоянию.
Людвиг Фейербах, в своем стремлении перевести теологию на язык антропологии[15], преследовал цель «опустить» божественность с небес на землю, иными словами, наделить человека божественными прерогативами любви, мудрости и справедливости – тенденция, в наши дни продолженная такими религиозными модернистами, как Джон Макмарри, Рудольф Бультман и Карл Барт.
Впрочем, Фейербах искал Бога не в глубинах человеческих, но в отношениях между людьми: «Человек вместе с человеком, единство Я и Ты, есть Бог». Впрочем, такая постановка имеет право на существование, ибо любовь действительно соединяет людей.
Модернизация религии – не столько продвижение к лучшему пониманию его божественности, сколько постижение реальности бесконечной глубины бытия. Религиозность суть признание, во-первых, божественной трансцендентности, стоящей за «материальной реальностью», и, во-вторых, признание ее присутствия в глубинах нашего «Я», дающего нам возможность соприкоснуться с «иными
Л. Фейербах: «Теология есть не что иное, как антропология», «Всякое откровение Божие есть только откровение человеческой природы».