Происшествие в Северной башне. Элли Гриффитс
это Джастис, – сказала матрона. – Не Джоанна, а Джастис.
– Ну и ну, – сказала Ева, тараща глаза.
Ева была низенькой девочкой со светло-русыми волосами. Одета она была в коричневый пиджак с золотой каймой. Под ним были коричневая юбка, жёлто-белая полосатая рубашка и высокие коричневые гольфы. Вряд ли она сумасшедшая, подумала Джастис, просто такая школьная форма. Её форма лежала в сумке, но она ещё не осмелилась примерить её.
– Ева покажет тебе спальню, – сказала матрона. – Ужин в шесть. До свидания, девочки.
И снова эта улыбка.
– Что на ужин? – спросила Джастис, когда матрона ушла.
– Каждый раз одно и то же, – сказала Ева. – «Мёртвые детки»[3].
– «Мёртвые детки»?
– Это такой пудинг, – объяснила Ева. – Кстати, мы с тобой в одной спальне. Сипухи. Все мы друзья по несчастью. Показать тебе твою комнату?
– Да, пожалуйста, – сказала Джастис, поднимая свою сумку. Её слегка ошарашило такое количество новых слов. Сипухи. Мёртвые детки. Что всё это значит?
По дороге Ева рассказала Джастис, что ей двенадцать и она уже год учится в Хайбери-хаус, а до этого ходила на подготовку. Её лучшую подругу зовут Нора, и обе они обожают Хелену Блисс, старосту.
– Чем занимаются твои старики? – спросила Ева, пока они поднимались по очередной лестнице.
– Мои старики?
– Твои матер и патер.
Джастис удивилась. Это латынь, она точно знает, но она никогда не слышала, чтобы кто-то её возраста говорил на латыни в обычной жизни. Хотя, если честно, она вообще не знает, о чём говорят дети её возраста. Видимо, тут так принято.
– Мой отец адвокат, а мама умерла.
– Умерла? – Ева остолбенела. – Жуть какая.
– Давно, – пояснила Джастис. Вообще-то ровно тридцать один день назад, но ей не нравилось произносить это вслух. Ведь стоит сказать что-то вслух, как оно станет реальностью, к тому же чужое сочувствие вызывало у неё только одно желание – плакать, а ведь она твёрдо решила, что ни за что и ни при каких обстоятельствах не будет плакать в Хайбери-хаус.
– Мама учила меня дома, – сказала она, меняя тему. – Я никогда не ходила в школу.
– Ой, бедняжка. – Ева сжала ей руку, но потом милосердно отпустила. – Тебе понравится. Тут супер.
Опять коридоры, опять странные узкие лестницы. Всегда нужно знать, где ближайший выход. Так говорил Лесли Лайт в «Деле о призраках в отеле». Но Джастис совершенно запуталась в этом причудливом муравейнике. Её утешало только одно – это здание хранит тайну, которую она обязательно раскроет.
– Ева, – сказала Джастис, нагнав своего гида, – мистер Най, водитель такси, сказал, что кто-то недавно умер в школе. Ты слышала об этом?
Ева обернулась. Джастис не знала, что именно, но что-то в её лице изменилось.
– Мэри, – шепнула она. – Служанка. Мисс де Вир не велела об этом говорить. – Ева остановилась у двери, едва заметной на деревянной обшивке стен. – Вот наша спальня. Супер, правда? – сказала она, распахнув дверь.
Джастис