Отсутствие оснований. Опыт странного мышления. Часть I. А. Руснак
о том, как чистить зубы, обманывать, побеждать, быть успешным… Но есть и другие мысли, которые никак не относятся к обывательской шелухе. Конечно, такое не имеет23 понятной применительной содержательности, а стремление «экономить себя»24 говорит о том, что такое – это бесполезность. Но иногда возникает изощренность, которая желает получать именно вот такое какое-то странное. И только это может увлекать уже изощренность, а все остальное становится чем-то никчемным…
И тут может возникать желание получать новые, утонченные мысли, странные мысли, мысли из какого-то другого плана бытия, который, возможно, существует вне обыденности. Возможно, такие мысли нельзя воспроизвести, разглядывая происходящее? Но где существуют эти мысли, это загадочно добытое умом в результате каких-то сложных движений духа? И, возможно, опыт таких мыслей представлен в различных трудах? Или…? Или, возможно, доступ к нему есть у любого, кто существует как нечто духовное?
Предположим, что освоение такого опыта – это особая практика, которая требует значительного напряжения. И, возможно, тут нет никакого секрета, такое скрыто, но не так, как кажется. Такое сокрыто фактом отсутствия у неподготовленного ума умения осваивать такое. Возможно, конечно, для заглядывания в такое лучше иметь проводника, но при желании и собственного напряжения достаточно.
– Но после изучения различного такого опыта возникает осознание присутствия определенной бедности и в таком. Новых мыслей, которые могут удивить, при движении в таком направлении, их с каждым днем будет становиться все меньше и меньше… без возможности завершить процесс… То есть чем больше узнаешь, тем сильнее будет возникать осознание однообразности, и даже в математических теориях достаточно мало «шевелений»25, их немного и в музыкальных актах. В итоге мыслей, которые будут удивлять дух и будут вызывать определенное состояние, за которым следует следующее и…, будет становиться все меньше и меньше…
Конечно, действительно интересную мысль можно долго длить, ее можно сверхдолго воспроизводить, ее можно растягивать множество и множество раз, например, кантовскую «вещь в себе» или какой-то музыкальный акт, или какое-то решение ума по какому-то поводу…
Некоторые ходы мышления могут очень сильно удивлять, и вот это удивление какого-то хода вызывает значительный интерес, затем возникает желание повторить ход, воспроизвести ход и от этого хода выскочить ТУДА, к чему-то другому.
Можно стремиться к простоте, но нет ничего более прискорбного, чем упрощенная простота. И простота иногда – это бедность, а иногда простота – это изощренность. И если, опять же, внимательно присмотреться к тому, что присутствует, к мышлению, то возможно окажется, что такое происходящее тоже значительно-бесцветно, и потому возникает желание обнаружить какую-то утонченную изощренность, которая бы удивила, и, возможно, позволила бы очередной раз заметить какой-то интеллектуальный изыск.
Возможно, есть какие-то мысли-состояния, которые
О непонятности-сложности можно говорить достаточно долго, но это все пустое для обыденности…
Это не просто лень, такое – это больше, это что-то более древнее…
Взять математику в целом, в ней очень мало действительно – мыслей с большой буквы, в ней есть разное, есть «разные связи», но все же «мысли» достаточно ограниченны, единственное, что такая сильная простота требует сверхзначительного напряжения.