Сожги этот мир. Михаил Сергеевич Толстов
разве у вас не было великих вождей, которые собирали крупные армии? Что потом с ними стало? Или мы безумны, чтобы повторять тоже самое, но ждать других результатов?
После такой тирады Гарольд Рассудительный сделал шаг назад и попытался раствориться среди других апостолов и солдат на площади. Но пользуясь моментом молчания, на сцену вышел другой командир из числа “волюнтаристов”, Ти-Бёрд, и обратился к Дирку:
– Чё у нас за отстой с бойцами? Это ж какая-то тупая арава! – Махал он руками. – Я такого количества мяса в жизни не видывал! Чтоб их всех в бой погнать, нужно надыбать ещё толпу карателей с огроменными пушками.
– Господи, мать твою! – Не удержался Дирк. – Мы только что отменили погонщиков рабов и вот опять! Почему ты думаешь эти люди хотят сражаться вместе с нами? Откуда всеобщее воодушевление? И что будет с их боевым духом, когда им придётся бояться не только врага спереди, но ещё и “карателей” сзади? Пусть лучше командиры ведут своих солдат в бой с помощью силы своего примера.
– Да их один раз шлёпнуть из базуки, и они все разбегутся!
– Да, они могут отступить! Но в тылу их должны ждать наши подкрепления, чтобы поднять их всех в новую атаку. Вы называете меня пророком, потому что я слишком много говорю о будущем. Так послушайте ещё одно предсказание. Мы снова повторяем историю. Это всё уже было. В который раз призывная армия сражается против наёмников. Мы словно римляне против Карфагена. И знаете, что было тогда и будет сейчас? В самом начале призывная армия, как у нас, проигрывает битвы и бывает разгромлена. У нас будет череда поражений. Но мы выиграем войну по очкам. Потому что наёмники всегда быстро кончаются. Получиться ли взять их наскоком с первого раза? Сомневаюсь. Скорее всего произойдёт то, что и сказал Ти-Бёрд: они смогут разбить некоторые наши отряды – тем, кому не повезёт. И тогда нам придётся собраться и надавить на них ещё раз, пока они не дрогнут. Это псы войны, они пришли воевать сюда ради денег. Им нужны лёгкие бескровные победы, и они не будут сражаться насмерть. Поэтому наша воля сильнее – мы выросли в этом Аду среди бесконечных битв и смерти, это наш родной дом, нам есть за что сражаться и почти нечего терять. Так кто завтра победит? Упёртые воины-фанатики или алчные гиены?!
И если народ вначале не понял, кто такие римляне, то после слов “они псы войны”, им всё стало куда яснее, они вспомнили, что сражаются против врага, привыкшего к комфорту и лёгкой обстановке. Разве они могли сравниться с теми, кто каждый день участвовал в городских схватках в любых условиях, даже в полном меньшинстве? И даже “оппортунисты” на время утихли и отошли на задний план. Теперь все были готовы принять план Дирка.
На рассвете следующего дня они начали войну. Отряды с Ти-Бёрдом и Гарольдом напали с западной стороны. Бальтазар ждал своего часа с севера, а Дирк и Седрик, соответственно, выступили с востока. Воин Лейна доверял почти всем своим командирам, кроме Седрика – этот человек неохотно раскрывал детали свого прошлого