Запах магнолий. Светлана Мерцалова
устроена жизнь: если ты выпал из гнезда, то ты пропал.
– А я… тоже выпавший из гнезда? Ведь я тоже, – Дима запнулся на секунду. – Может быть, не выживу…
Мать прижала его к себе, задыхаясь от душивших ее слез:
– Ты выживешь. Кто сказал тебе, что ты не выживешь?
– Я слышал, как врач тогда сказал, что нет гарантии на…
Мать прижала его к себе, закрыв ему рот. Она не могла слышать эти слова. Только не от него.
– Врачи тоже иногда ошибаются, – сказала она неуверенно.
– Это хорошо, что ошибаются, – успокоился Дима.
Своя смерть мало волновала, а вот смерть птенца разрывала ему сердце. Мать прижала к себе содрогающееся от плача тельце сына. Ее сердце сжималось от безысходности, она бессильна чем-либо помочь ему. Она бы отдала часть себя, свое здоровье и даже жизнь только бы уничтожить эти метастазы, что убивают ее дитя. Страшно, когда не можешь помочь своему самому родному человеку, и самое страшное – пережить его. И нужна ли матери ее жизнь после? Ведь родители должны уходить первыми, а не дети!
Дима прижимал к себе мертвого птенца, а горе и чувство вины душили его – он уснул и ничего не сделал, чтобы помочь своему другу.
Весь вечер они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Дима оплакивал смерть птенца, а мать готовилась к завтрашнему дню… Ей снова предстоит борьба за жизнь своего ребенка, и она будет бороться до конца…
И так каждый день
Сквозь трескотню динамиков пробивался гнусавый голос диктора: «Будьте осторожны, отойдите от края платформы…».
Послышался гул приближающегося поезда и скрежет железа…
Состав остановился, и в этот момент все пришло в движение: к поезду заспешили попрошайки, носильщики с тележками, бабки, что тащили на себе клетчатые сумки размером чуть ли не с саму бабку.
Поднявшись, я двинулся поближе к вагонам. Может, и мне чего перепадет…
Я – Даймонд, так во всяком случае меня звали в той семье, где я вырос. Это было хорошее время: у меня был дом, каждое утро меня водили гулять, кормили. Когда все уходили, я дремал на своем месте. Вечером семья возвращалась домой. Хозяин, не раздеваясь, брал меня за поводок и выводил на улицу. Потом мы все ужинали – они за круглым столом, а я в своем углу. Покончив с ужином, мы садились смотреть телевизор. Хозяин чесал мне за ухом, а я дремал, прикрыв лапой морду и подоткнув хвост под бочок, наслаждаясь своим собачьем счастьем. Все было замечательно до того дня…
В этот день хозяин вернулся очень расстроенный и меня даже не повели гулять, а сразу дали поесть. Они закрылись в другой комнате, долго спорили, ругались, мальчик плакал. Хозяин позвал меня и повел в машину. У меня было нехорошее предчувствие, и оно меня не подвело.
Ехали так долго, что закончились городские огни. Заехав в лес, мы вышли из машины, и хозяин снял с меня ошейник. Подняв с земли палку, он отшвырнул ее подальше. Все как всегда, ведь мы часто так играли. Пока я бегал за палкой, он запрыгнул в машину и умчался. В первую секунду я ничего