Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги. Игорь Зимин
Я вышел в залу и велел его позвать; он с самым скромным и приличным выражением подошел ко мне и сказал: „Преступный Александр Бестужев приносит Вашему Величеству свою повинную голову“. Я ему отвечал: „Радуюсь, что вашим благородным поступком вы даете мне возможность уменьшить вашу виновность; будьте откровенны в ваших ответах и тем докажите искренность вашего раскаяния“»[158].
Портрет императора Николая I. 2-я пол. 1820-х гг.
Поскольку все значимые арестованные доставлялись в Зимний дворец, то уже к середине дня 15 декабря стихийно сложилась некая процедура их прохождения «по инстанциям». Всех арестованных привозили к Салтыковскому подъезду и препровождали по коридору на главную гауптвахту Зимнего дворца. Затем генерал В. В. Левашов докладывал императору об арестованном, и, если следовало повеление, его под конвоем вели в кабинет царя на втором этаже Зимнего дворца (№ 172). По воспоминаниям императора: «Доколь жил я в комнатах, где теперь сын живет, допросы делались, как в первую ночь, – в гостиной. Вводили арестанта дежурные флигель-адъютанты; в комнате никого не было, кроме генерала Левашова и меня. Когда я перешел жить в Эрмитаж, допросы происходили в Итальянской большой зале, у печки, которая к стороне театра… Единообразие сих допросов особенного ничего не представляло: те же признания, те же обстоятельства, более или менее полные. Но было несколько весьма замечательных, об которых упомяну. Таковы были Каховского, Никиты Муравьева, руководителя бунта Черниговского полка, Пестеля, Артамона Муравьева, Матвея Муравьева, брата Никиты, Сергея Волконского и Михаилы Орлова.
Пестель был также привезен в оковах; по особой важности его действий, его привезли и держали секретно. Сняв с него оковы, он приведен был вниз в Эрмитажную библиотеку. Пестель был злодей во всей силе слова, без малейшей тени раскаяния, с зверским выражением и самой дерзкой смелости в запирательстве; я полагаю, что редко найдется подобный изверг»[159].
14 декабря в ходе допросов выяснилось, что некоторые из тех, кто поддержал Николая I, являлись членами тайного общества. Император тогда отчетливо осознал насколько шаткой была ситуация, когда малейшая слабость с его стороны могла поколебать соратников, укрепить противников и оттолкнуть колеблющихся.
Дж. Доу. Портрет В. В. Левашова
Сам Николай I упоминал, что «между прочими показаниями было и на тогдашнего полковника Лейб-гвардии Финляндского полка фон Моллера, что ныне дивизионный начальник 1-й гвардейской дивизии. 14 декабря он был дежурным по караулам и вместе со мной стоял в Главной гауптвахте под воротами, когда я караул туда привел. Сперва улики на него казались важными – в знании готовившегося; доказательств не было, и я его отпустил»[160]. Надо заметить, что карьеры А. Ф. фон Моллеру (1796–1862) император не сломал и тот дослужился до чина генерала от инфантерии.
В этот день, 15 декабря 1825 г., оценивая произошедшее,
Записки Николая I.
Записки Николая I.
Николай I. Записка…