Кумите. Ирина Лобусова
бодрым голосом:
– Я уже пришел, мама.
Каждое утро, еще до тренировки, он поднимался чуть свет и делал в ее комнате влажную уборку, но все равно это помогало мало. Может, потому, что комната была крошечной и плохо проветриваемой – с прилепившимся к стенке выходящим во двор единственным окном.
Вначале Юрий хотел перенести мать в большую комнату – гостиную, там, где стоял телевизор, но она возражала так эмоционально и громко, что он не решился ее трогать. Она очень любила свою комнату и хотела видеть ее всегда, даже перед своей смертью. Как для мужчины, он убирал очень чисто и даже хорошо стирал постельное белье, но в комнате все равно стоял тошнотворный сладковатый запах – смесь, которую дают гниющее тело, моча и лекарства…
Мать лежала на двуспальном диване, всегда на спине. Два дня назад он помыл ей голову, и чистые седые волосы красиво обрамляли желтое высохшее лицо на цветастой наволочке. Совсем недавно он купил маленький корейский телевизор с пультом и поставил его на окно – так, чтобы она могла сама включать. С тех пор мать всегда держала в руке пульт, выпуская только тогда, когда он приносил еду. Она старалась есть сама, несмотря на то что усилия причиняли ей сильные боли. Иногда она даже улыбалась, и в такие минуты Юрию не верилось, что его мама лежит на этом диване целых три года.
Казалось, что она прилегла всего на пару минут, отдохнуть. А потом встанет, приготовит обед и все будет по-прежнему. В такие минуты он снова чувствовал радость и легкость, как в детстве. Но тяжелый, спертый воздух отрезвлял очень быстро, так же, как растекающиеся по дивану желтые пятна. И он снова возвращался в свой мир – где было очень много серой унылости и еще больше – боли, о которой никто не знал.
– Еи… ау… кы… – произнесла мать. Она не могла говорить – правая половина лица, там, где шел нерв, была парализована – и издавала лишь нечленораздельные звуки, но Сергеев отлично научился ее понимать, и так они могли беседовать часами.
– Не волнуйся, все в порядке, – сказал он, – я победил. Без потерь. Меня никто даже не тронул.
– А… ы… ие…
– Я же сказал: со мной все хорошо. Тебе давно пора привыкнуть к мысли, что со мной ничего не случится. Посмотри, какой я сильный и здоровый! Кроме того, я должен думать о тебе. Если со мной вдруг что-то произойдет, что тогда с тобой будет? Вот об этом я должен думать в первую очередь. Перестань волноваться. Сейчас я подогрею суп и тебя покормлю. Все в порядке. Медсестра была?
– А… я… лаа… мы… кр… ест… и…
– Говоришь, опять опоздала? И надо купить шприцы? Хорошо, все куплю. Завтра. А тетя Вера приходила?
Тетя Вера была сестрой матери. Живя с мужем на пенсию, она заходила к больной и смотрела за ней, когда Юрий был на тренировках.
– Ноо… ар… га…
– Газеты? Ну, думаю, про меня напишут в газете, я же выиграл.
– У… ис… ку… ра… е…
– Где тетя Вера оставила записку? В кухне? Я посмотрю.
– И… на… и… тр… р… а…
– Звонила Катя? Я ей перезвоню. Спасибо, что передала, мама.
В детстве она