Три обезьяны. Макс Фетт
заняли маньяки. Идеальное место, чтобы одаривать хозяйку холодными, полными желания и скрытых фантазий взглядами, особенно в моменты нарезки мяса.
Навык воображения (если не считать паранойи) был для Марьяны лучшим спасением от скуки. Наросший живот с плавающим ребенком стал якорем, брошенным в квартире. Долгая прогулка по улицам обязательно превращалась в пытку: отекали ноги, болела спина, хотелось есть и плакать.
Приходилось изощряться всеми доступными способами, дабы внести немного жизни в окружение. Марьяна прятала все подъемные для нее вещи в шкаф: школьный дневник, в последний раз заполненный полгода назад, разобранный пылесос (так он становился легче), фарфоровую посуду, горшок с кактусом Леночкой (в честь одноклассницы, которая всегда знала, куда уколоть), сборник рассказов Булгакова (где был прочитан только «Морфий», и тот под присмотром Любови) и старую сумку, ставшую прибежищем для лука.
Габаритная мебель накрывалась чистыми простынями. К рождению ребенка каждый задрипанный родственничек обязался приехать и подарить по набору постельного белья. В сумме их хватило бы, чтобы сшить нехилый такой дирижабль, затем накачать его горячим воздухом и улететь куда-нибудь подальше. Однако, по понятным причинам Марьяна не могла этого сделать. Она не умела шить.
Закончив приготовления, будущая молодая мать подходила к низкому столу у окна, по пути подворачивая торчащие края покрывала под диван, садилась, большим пальцем ноги включала магнитофон с записанными на кассету звуками природы или большого города, тонкими пальчиками брала скальпель и, единственный час за день испытывая спокойствие, приступала к препарированию.
Мертвую живность из медицинского университета приносил Яр (в свои двадцать человек выдающегося ума, хотя многие и усомнились в этом, узнав, что он станет отцом по залету). Договорившись с дежурным по лаборатории, он забирал замороженных лягушек, голубей или крыс, приготовленных для студентов, и, чем-то напоминая пещерного собирателя, нес их в дом.
Марьяна хранила их в дальнем углу морозильника, подальше от надзирательных глаз Любови. Ее интерес к хирургической работе пробудился внезапно, после картины «Урок анатомии доктора Тульпа». Мастерству Рембрандта не было предела. Вся его творческая жизнь шла по восходящей прямиком к месту в истории. Но даже при этом, узнай он, что в будущем его работа сможет дать цель такой девочке, как Марьяна, он бы обязательно поставил галочку в списке «деяния, что сделать я, быть может, не смогу, но с трепетом желаю».
На одной из экскурсий очень ответственный учитель ИЗО отвел класс знакомиться с работами художников семнадцатого века, выставленными в коридоре на первом этаже Школы №7 Рыбинского района.
На оригиналы не собрали бы, даже реши мэр продать треть города. Впрочем, фотографий вполне хватило, чтобы впечатлить девочку. Уверенность профессора, удивление учеников,