Македонские легенды Византии. Алексей Михайлович Величко
он руководствовался тем же соображением, что некогда император Феофил (829—842), опасавшийся, что мужья дочерей сами начнут со временем претендовать на царство. Но нет сомнений, что пострижение малолетнего св. Стефана в монахи совершилось с личного согласия мальчика, и, как мы вскоре узнаем, царевич со временем сделает высшую духовную карьеру19.
Занимаясь делами государственного управления, строительством и приумножением государственной казны, император ни на минуту не забывал о своих воинственных соседях. Византийская армия по-прежнему включала в себя различные формирования, в том числе и наемные отряды, но фемное ополчение составляло основу вооруженных сил Империи. Проведя ревизию воинских списков, царь с тревогой обнаружил, что численность армии резко сократилась вследствие поражений последних лет и отсутствия должного финансирования. Нужно было срочно набирать новобранцев и гасить долги перед старыми солдатами, давно уже не получавшим жалованья за свои ратные труды. Как некогда великие императоры, прославившие римское оружие на поле брани, Македонянин лично проводил занятия со своим вновь сформированным войском, упражняя солдат «до седьмого пота», и восстановил строжайшую дисциплину. Наконец, приведя армию в боевую готовность, император решил, что наступила пора действовать.
Глава 2. Примирение с Римом. «Восьмой Вселенский» Собор 869—870 гг.
Как стало ясно уже буквально на следующий день после воцарения Василия I, Македонянин совершенно не собирался мириться с тем, что многие имперские территории захвачены арабами, а потому исподволь начал готовить почву для проведения военных операций, преследующих своей целью возврат исконных византийских земель в Италии и близ нее. Конечно, в одиночку такие смелые планы едва ли могли быть реализованы, а единственными потенциальными союзниками в борьбе с сарацинами на Западе являлись потомки Карла Великого (800—814). В свою очередь попытки привлечь их к своим планам для Василия Македонянина означали непременное примирение с Римским папой, имевшим на франков серьезное влияние.
Это примирение было тем более необходимо, что Западная Римская империя уже давно не представляла единого политического тела, и лицо, носившее на Западе титул «императора», не обладало прежней цементирующей франков властью. Только папа мог стать центром интеграции усилий всех западных государей, их представителем в переговорах с Константинополем. Императору нужен был лишь повод для мирных инициатив с папой, который нашелся очень быстро.
Как известно, в течение нескольких лет наиболее грозным врагом Македонянина являлся кесарь Варда – близкий друг и благодетель Константинопольского патриарха св. Фотия. Трудно предположить, что и ранее отношения патриарха с молодым сановником отличались добросердечностью и простотой, и уж тем более они не могли улучшиться после того, как Варда пал от руки Василия. И вполне закономерно, что столичный