Сесиль. Стина (сборник). Теодор Фонтане
присоединиться к вам сегодня пополудни и потом позже, может быть, на обратном пути.
Обратный путь был вскоре намечен, а именно по так называемому Желобу, откуда открывался вид на собственно скалу Конское копыто, то есть главную местную достопримечательность.
– Как твои нервы, выдержат? – спросил полковник. – Или лучше взять носилки? Дорога на Конское копыто еще ничего. Но дальше – с горки вниз. Там довольно крутой спуск, большая нагрузка для крестца и спины или, выражаясь по-научному, для вертебральной оси.
Бледное лицо красавицы залила краска смущения. Гордон ясно видел, что столь подробное обсуждение ее телесной слабости было для нее мучительным. Она не понимала, что нашло на Сент-Арно, ведь обычно он был очень деликатен.
– Только не носилки, Пьер, – сказала она, превозмогая себя. – Это для умирающих. А я, слава Богу, поправилась, и с каждым часом чувствую себя лучше, здесь такой благотворный воздух… Думаю, вам не стоит волноваться за меня.
И она с улыбкой обернулась к Гордону.
Итак, они двинулись в путь и сначала поднялись на Конское копыто, знаменитую смотровую площадку в горах, куда приходило множество народу, группами и в одиночку. Они стояли перед ларьком с напитками, болтали, смеялись и вызывали эхо. Многие держали в руках пивные кружки, а те, кто не доверял местной пивоварне – фляжки с коньяком. В том числе и оба берлинца. Заметив, что к ним приближаются Сент-Арно с художницей, а за ними Гордон с мадам, они с подчеркнутой любезностью отошли в сторону, но только для того, чтобы дать тем большую волю своей развязности.
– Погляди-ка на долговязую, – сказал Старший. – Впечатляет.
– Да. Немного плоскогруда, напоминает гладильную доску.
– А мне нравится.
– Не в моем вкусе. Впрочем, не станем же мы из-за этого ссориться. Chacun а son goût[34]. А теперь скажи-ка мне, ты какой фант выбираешь: затычку или вязальную спицу?
– Я за Берлин.
– Заметано.
И, весьма довольные вниманием публики к их возросшей веселости, они чокнулись коньячными фляжками.
Глава седьмая
Гордон подал Сесиль руку и так ловко повел ее вниз с горы, что страшный Желоб был преодолен не только без всяких трудностей, но даже с шутками и прибаутками, причем красавица не раз изумляла своего спутника шаловливыми замечаниями.
– Сент-Арно, если хотите знать, интересничает, когда по каждому поводу упоминает о моих нервах. Прямо как женщина. Но все равно, я его еще удивлю.
И в самом деле, по дороге в отель было условлено, что на следующий день они проводят художницу в Кведлинбург. Это предложение внесла сама Сесиль, и Сент-Арно его одобрил.
Да, нервнобольная женщина, не желавшая ничего слышать о своей болезни, а тем более, упоминать о ней при посторонних, в чем провинился Сент-Арно, держалась мужественно. Но едва она вошла в свой номер и сбросила шляпу, сказалась ее непомерная усталость, и Сесиль растянулась в одном из шезлонгов, нуждаясь
У каждого свой вкус. (