Сесиль. Стина (сборник). Теодор Фонтане
И вот, поднявшись со своего кресла, советник сказал:
– Мой милый Роденштайн (это фамилия наставника), ваша жалоба отклоняется. Возвращайтесь спокойно в Альтенбрак и продолжайте делать то, что делали до сих пор. Да поможет вам Бог.
И наставник в самом деле вернулся домой. Но, как ни благодарил он советника за его сугубую снисходительность и доброту, в глубине души старик остался при своем мнении и по возвращении подал письменное прошение об отставке и получил на то милостивое соизволение в письменной же форме. С тех пор он живет в своем замке Роденштайн, и лишь приход гостей скрашивает его одиночество.
– В замке Роденштайн?
– Да, его обитель можно так назвать. Во всяком случае, сам он называет ее так. А его называют отшельником из Роденштайна. А замок Роденштайн есть не что иное, как чудесный, возведенный на утесе странноприимный дом или гостиница, хозяин коей, как и его знаменитый тезка, при любых обстоятельствах поднесет вам доброго вина и угостит наилучшими гольцами. Альтенбрак и замок Роденштайн и есть та обетованная земля, о которой я вам рассказывал.
– Значит, мы должны туда отправиться, – сказал Гордон, и Сесиль одобрительно захлопала в ладоши. – Мы должны туда отправиться, чтобы раз и навсегда решить спор между форелями и гольцами. А господин пенсионер возьмет на себя роль нашего предводителя. Он уже дал свое согласие. И господин Эгинхард… простите, запамятовал…
– Аусдемгрунде.
– И господин Эгинхард Аусдемгрунде, – повторил Гордон, отвешивая поклон приват-доценту, – будет сопровождать нас. Не так ли?
Глава двенадцатая
Экскурсия в Альтенбрак была назначена на следующее утро, но до нее оставалось еще много времени, и когда гости, отобедав, вышли в коридор, неоднократно прозвучал вопрос о том, как провести «неожиданно» жаркие послеполуденные часы. Приват-доцент предложил прогулку в долину Бодеталь, однако же его идея не встретила одобрения.
– Только не Бодеталь! – заявил Гордон. – И уж тем более не этот вечный «Лесной кот»[68]. Настоящий кабак на военной дороге. Воняет кухонными помоями и конюшнями, народу полно, кругом валяются промасленные обертки и калеки с гармошками. Нет, нет, я предлагаю Линденберг.
– Линденберг, – решил Сент-Арно, а Сесиль выразила готовность отправиться на прогулку немедленно.
– Сначала тебе следует отдохнуть, – сказал полковник. – В такую жару ты быстро устанешь.
Но красавица, всегда выражавшая несогласие в тех случаях, когда Сент-Арно указывал ей на необходимость в отдыхе или, того хуже, на приступы слабости, возразила и на этот раз. Она еще прежде попросила приват-доцента сопровождать ее, заверив, что «никогда не устанет за хорошей беседой». В ответ на ее реверанс Эгинхард пришел в неописуемый восторг, и его тут же озарила глубокомысленная идея написать трактат о превосходстве аристократических форм жизни и образования. Одновременно он твердо решил показать себя достойным столь лестного доверия. Увы, первая