Тайна Безымянной высоты. 10-я армия в Московской и Курской битвах. От Серебряных Прудов до Рославля.. Сергей Михеенков
Тайна Безымянной высоты. 10-я армия в Московской и Курской битвах. От Серебряных Прудов до Рославля.
с августа. Попал в окружение под Духовщиной. Вышел. В октябре был ранен под СпасДеменском, когда немцы прорвались к Москве. Почти месяц пролежал в госпитале в Подольске. Потом – запасной полк. С маршевым батальоном прибыл в дивизию. Отличный лыжник. Физически крепок. До ранения служил в разведроте. Там овладел приемами ножевого боя. Кто-то из хозвзвода выточил ему из вагонной рессоры несколько ножей, и при каждой свободной минуте Гречкин в своем отделении, как сказал об этом необычном занятии ротный старшина Печников, устраивал цирк. Ножи он между тем метал превосходно. Вся рота сбегалась посмотреть. Один только старшина Печников ворчал и отворачивался: «Баловство. Лучше бы гранаты бросать учил, а то боятся…» И правда, многие в роте гранат боялись и старались их сбывать соседям. Были и такие, кто «терял» карманную артиллерию по дороге, оставлял в окопах, закапывал под деревьями по время привалов.
На Гречкина старшина злился из-за того, что тот отказался дать ему нож для разделки теленка, привезенного из колхоза в качестве приварка «на поддержку Красной армии» перед самым наступлением. Сказал Печникову, что эти ножи его – боевые, а кроликов лупить надо кухонными… Конечно, Гречкину лучше было бы помолчать по поводу кролика. Теленок оказался вполне упитанным, и рота этим приварком питалась двое суток.
Остановились. Сержант уступил лыжню. Поярков проехал вперед и тоже остановился.
Вот она, деревня. Поярков не успел запомнить ее название, то ли Ольхи, то ли Клены.
И в это время в середине деревни заработал мотор. Неужели танк? Нет, на танк не похоже. Скорее всего, бронетранспортер. Значит, есть пулемет, возможно, крупнокалиберный. Крупнокалиберный пулемет, который к тому же может быстро перемещаться, – что могло быть сейчас хуже для них? Прогревают мотор. Пока он работает, надо воспользоваться хотя бы этим и войти под шумок в деревню.
Впереди взлетела ракета. Ее свет едва пробивался, терялся среди снежных зарядов и оказался бесполезным для ракетчика и потому неопасным для разведчиков.
Но он предостерегал, и они пошли осторожней.
Все. Стоп. Дальше двинулись трое: Гречкин, Антонов и Вязов. Остальные залегли.
Спустя несколько минут вернулся Антонов. Доложил: пулемет в крайнем доме, амбразура пробита в фундаменте, окна изнутри заложены бревнами, у дома часовой.
– Значит, сидят внизу, под полом, – сказал Поярков. – Скажи Гречкину: снять часового и ждать нас.
Снять часового… А если не снимет? Да нет, Гречкин справится. Поярков смотрел с надеждой на глыбистую спину сержанта. Гречкин справится…
Теперь оставалось ждать.
Поярков отправил первого связного и присел на корточки, машинально очищая автомат от снега.
На другой стороне деревни вспыхнула короткая пулеметная очередь. Нет, это не тревога – дежурный пулемет. А здесь у них пока тишина. Они не сделали ошибки. Все шло пока так, как надо.
Сколько времени прошло, Поярков не мог определить даже приблизительно, когда из снежной кутерьмы появился Антонов.