Море Нопы. Анника Гуль
среди эксгибиционистов». Там – рынок, где когда-то торговали два легендарных вьетнамца. О, это были гении торговли. Они изображали глухих. Если кто-то хотел купить у них костюм, один вьетнамец делал вид, будто забыл цену, и кричал другому: сколько стоит замечательный «Адидас»? Второй кричал: триста! Тогда первый оборачивался к покупателю и говорил: сто. Покупатель спешил рассчитаться с глухим продавцом. Вьетнамцы тихо хихикали, довольные театрализованным представлением. Вот какими искусными обманщиками славен наш городок, качала головой Рита. Я удивлялась: что это ее прорвало?
Когда мы очутились в темноте, среди зарослей акации, она не унывала и продолжала острить: «У наших автобусов одна неприятная особенность – никогда не останавливаются там, где тебе нужно». Я поняла, что Рита пытается подражать мне, а еще – она на взводе от страха.
Минут пятнадцать мы искали клуб на побережье. Рита растерялась среди летних баров и магазинчиков с мутными окнами, откуда неслись музыка, смех, крики. Пришлось нам спрашивать дорогу. Клуб «Старая Бухта», вытянутое здание с террасой, нависшей над водой, вызывал воспоминания о старомодных речных трамвайчиках. По морю вокруг летали цветные всполохи. Кто-то плясал на террасе. Из кухни доносились аппетитные запахи. Вокруг скопилось столько народу и машин, будто все местные таксисты на просьбу: «Везите меня куда-нибудь, где будет весело!», не сговариваясь, мчали в плавучий клуб. Хороший знак! Только вход в этот рай преграждал охранник. Он взглянул поверх нас и не произнес ни слова, повел головой, что означало «Девочки, быстро домой и баиньки». Нас уже теснили сзади, но я не уходила, а сказала охраннику тоном заговорщика:
– Мы на похороны бабушки.
– Че-го? А ну брысь! – ответил он.
Мы отошли в сторону. Несмотря на неудачу, Рита улыбалась. Мне стало ясно: она струхнула, только заслышав музыку, визги и хохот, сотрясающие здание на сваях. Для нее войти в клуб все равно что шагнуть в пасть хищного зверя. Но я-то сдаваться не собиралась.
– Вот глупый, еще и в кино не разбирается, – сказала я об охраннике.
– С чего ты взяла? – спросила Рита.
– «Я на похороны бабушки» – это же пароль в подпольный клуб из фильма.
– Делать нечего, пойдем домой.
– Нет уж. Помнишь, мы решили, что проживем это лето по полной?
Рита не помнила, чтобы она что-то решала, но послушно следовала за мной. Мы обошли клуб, пока охранник и очередь у входа не исчезли из виду. Терраса стояла на крепких сваях, под ней темнела вода. Интересно, тут глубоко? Я первой вошла в море. Рита что-то пискнула за моей спиной. Вода оказалась приятно теплой, переливалась изумрудными огнями, словно все светлячки этой ночью выбрались на поверхность. Музыка стала громче, мужской голос звал неведомую Янку. На нас никто не обращал внимания, не свистел и не кричал: «Караул! Дети!» Я оглянулась. Рита стояла на берегу, сложив руки на груди.
– Поторопись, скоро портал закроется!
– Я не собираюсь плыть, – сказала Рита, голос ее звенел от возмущения.
– Тогда возвращайся одна в этих диких шортах. Знаю одного маньяка, который с удовольствием