Постижение любви. Судьба советского офицера. Николай Фёдорович Шахмагонов
курсант, мог уже пять лет откомандовать полком и теперь рассматриваться в качестве кандидата на должность командира соединения.
Родители долго считают своих сыновей и дочерей детьми. Не мог и Рославлев осознать, что его дочь Алёна уже выросла, не мог осознать даже несмотря на то, что у неё был сын. Всё считал маленькой, а потому и не соотнёс Световитова, представленного к назначению на должность командира соединения, с тем Световитовым, коего, казалось бы, совсем недавно знал курсантом.
Подполковник Световитов должен был вот-вот прийти на беседу. Рославлев знал, что он попал в какую-то неприятность, которая и заставила вспомнить о нём, направленном после пяти лет службы в Группе Советских войск в Германии в должности командира гвардейского мотострелкового полка, на полк сокращённого состава в кадрированную дивизию. Вспомнили и решили, что он, в офицерской молодости своей участник боевых действий, имеющий боевые награды, достоин значительно большего, нежели полк сокращённого состава, тем более, компетентная комиссия убедилась в его полной невиновности в чрезвычайном происшествии.
Когда принесли личное дело офицера, Рославлев сразу обратил внимание на фотографию. Лицо показалось знакомым. Он посмотрел на год выпуска Световитова из училища. Этот год был памятен окончанием школы его дочерью Алёной. Ну, а данные о родителях прочитал так, для порядка. Всё совпало.
«Когда же это было? – прикинул Рославлев. – Да, уж, пожалуй, с десяток лет прошло. Если точно – одиннадцать, ведь Алёна в тот год окончила десятый класс, а Световитов перешёл на четвёртый курс Московского ВОКУ, то есть ступил на последнюю ступеньку перед офицерским званием.
Рославлев не раз вспоминал их чистый, светлый и красивый роман. А причины для таких воспоминаний и для некоторых сожалений были. Он до сих пор толком не знал, почему вдруг, ни с того ни с сего, произошла размолвка, причём произошла она буквально накануне того дня, когда Андрей, новоиспечённый лейтенант, собирался, по словам Алёны, просить её руки.
Впрочем, начинался роман не так уж и гладко. Это ведь для теперешнего возраста Алёны и Андрея разница в четыре года не имеет значения. А тогда! Ей было шестнадцать, а ему – двадцать лет. А потому, когда на одном из танцевальных вечеров в Военном санатории Эшери (впоследствии, в годы демократии превращённом в руины грузинскими мастерами разрушать и уничтожать и не способными что-либо создавать), Алёну стал усиленно приглашать почти на каждый танец молодой человек, явно старший её по возрасту, это вызвало некоторую озабоченность. Рославлев отдыхал с женой и дочерью. А тот активный молодой человек – с отцом. С отцом-то и поговорил Рославлев однажды, впрочем, поговорил более чем деликатно. Отец, как выяснилось, был писателем, причём военным писателем. Он успокоил, с полной уверенностью заявив, что сын правильно воспитан и ни в коем случае не позволит ничего такого, что не должен позволять юноша в отношении совсем ещё юной девушки.
Знакомство продолжилось и после возвращения в Москву.