Налоги и налогообложение 6-е изд., пер. и доп. Учебник и практикум для вузов. Дмитрий Георгиевич Черник
в город нас остановил полицейский. А ведь я просила не гнать так, несмотря на то что Берна уже начала угрожать водителю увольнением.
– Ваши документы! – попросил представитель закона, и водитель передал ему через окно водительское удостоверение.
– Женщина, вам плохо? – обратил полицейский внимание на то, как я согнулась. Я же делала вид, будто что-то ищу на полу.
– Нет-нет, всё хорошо, – ответила я, сгибаясь ещё ниже.
– Что с вами, Роза? – обеспокоенно спросила Берна.
– Я хочу умереть.
– Ну и шуточки у вас!.. Уважаемый, с удостоверением, надеюсь, всё в порядке? Мы можем ехать? Моему племяннику и, похоже, его няне срочно нужно в больницу.
– Да, хорошей дороги, – отпустил нас полицейский.
Как только мы отъехали, я с облегчением вернулась в нормальное положение.
Мы уже подъезжали к району, где находилась больница, как вдруг краем глаза на открытой террасе кафе я увидела Хермана. Моего Хермана! Он сидел за маленьким круглым столиком и читал газету. Бедный мой! Наверняка переживает. И только я подумала об этом, как увидела около его столика какую-то девушку. Херман совсем не по-дружески обнял её за талию и предложил сесть. Да как он?!
– Мы уже приехали. Вы выходите? – услышала я голос Берны.
– Можно мне остаться в машине?
– Но, Роза, пожалуйста, пойдём со мной, – жалобно попросил Лео, и я сдалась.
В конце концов, попробую из больницы позвонить отцу.
Заприметив телефон около входа, я нащупала в кармане монеты и пошла звонить – сразу, как только Берна и Лео зашли в кабинет к врачу.
Трубку никто не взял, и я не расстроилась. Я очень хотела услышать голос отца, но что ему сказать – я не знала. Вдруг его телефон прослушивают или он станет упрашивать вернуться? Я бы не вынесла этого. Уж лучше схожу к нему вечером, чтобы хоть одним глазком увидеть его.
Когда мы вернулись домой, нас с порога встретили крики Бруно и Хосефины. Неизвестно, что на этот раз они не поделили, но кричали эти двое из моей комнаты. И я, как всегда вовремя, вспомнила, что утром оставила на кровати дневник.
Промчавшись мимо Веры, я прямой наводкой ринулась к себе в комнату. Рассерженный Бруно за что-то отчитывал Хосефину и размахивал моим дневником, как дирижёр перед оркестром. Они не прервали спор даже при моем появлении.
– Что случилось? – спросила я, пытаясь забрать у Бруно свой дневник.
– Бруно обвиняет меня в том, что я украла часы бабушки. Но как я могу украсть то, что по праву предлежит и мне? Согласись, Роза! – психовала Хосефина.
– Наверное, да, – подтвердила я. – А ты и вправду взяла их? – мягко спросила я девочку, пытаясь тем самым снизить накал страстей.
– Да, я же сказала: взяла! Но Бруно не дал мне денег на косметику! И что мне оставалось делать? Идти самой воровать или что-то продать, – скрестила руки на груди Хосефина.
– Бабушкины часы – это семейная ценность, понимаешь: се-мей-ная! Значит, не только твоя, но и принадлежит всем нам, – не мог успокоиться Бруно. – Ну как же ты не поймёшь элементарных