.
схватила со столика тёко, но тут же опустила его обратно. Нитван Лихтад торопливо наполнил крошечную чарку новой порцией сакэ из токкури, изящного фарфорового сосуда с длинным узким горлышком.
– Да, я знаю об этом, – голос Ганжана Лингау чуть заметно дрогнул.
Нитван Лихтад поставил токкури обратно на низкий столик. Лучше и быть не может – принц в растерянности. Убийство Буншана Изоба произвело на него сильное впечатление. Впервые погиб не простолюдин или самурай низкого звания, а сам великий советник, второй человек в островной империи. Глухое недовольство иноземцами набирает обороты.
– Каких-то полчаса назад, – Нитван Лихтад доверительно наклонился к принцу, – мне стали известны подробности подлого убийства уважаемого Буншана Изоба. Как мне поведал Дун Ринальд, Северный префект Нандина, это были так называемые «люди высоких намерений».
– «Изгнание варваров», – тихо выдохнул Ганжан Лингау.
– Совершенно верно, ваше величество, – Нитван Лихтад многозначительно кивнул, – оно самое.
В Тассунаре испокон веков власть пользуется громадным авторитетом среди подданных императора. Но это совсем не значит, что все без исключения простолюдины, и тем более самураи, беспрекословно и до мелочей исполняют волю правителя островной империи. Недовольных хватало и раньше. В последние годы в Тассунаре возникло самое настоящее движение против иноземцев. Пусть оно разрозненное, кто во что горазд и кто как может, однако с каждым годом это самое движение набирает силу. Не так давно у него даже появилось название, оно же лозунг – «Изгнание варваров». Самураи, самые активные участники движения, чаще всего являются ронинами или вконец обедневшими, называют сами себя «людьми высоких намерений».
– Витус Ринальд заверил меня, – Нитван Лихтад сел прямо, – что виновные скоро будут найдены и казнены. Причём, и это не исключено, им публично отрубят головы, а не позволят совершить благородный сэппуку, как это обычно бывает.
Словно паук Нитван Лихтад опутал принца словесной вязью. Прочные ниточки-фразы укутали старшего сына императора в непробиваемый кокон. Ганжан Лингау только кивает в ответ, да время от времени прикладывается к тёко, фарфоровый сосуд с сакэ опустел почти наполовину. Самое время перейти к самому главному, ради чего собственно Нитван Лихтад искал принца целое утро.
– Осмелюсь предположить, ваше величество, – Нитван Лихтад вновь доверительно наклонился к принцу, – что вашему отцу ещё неизвестны подробности гибели уважаемого Буншана Изоба.
– Наверно, – Ганжан Лингау пожал плечами. – Отец чувствует себя не очень хорошо. Как мне доложили, вчера вечером он долго не мог заснуть. А сегодня утром изволил позавтракать гораздо позже обычного.
– Вашему отцу будет несомненно приятно и отрадно, если эти важные государственные сведенья он узнает от вас лично. То есть, из уст того, кто для него не просто сын, а наследник, достойный продолжатель всех его дел и начинаний.
Мягкие почти незаметные