Бессердечное милосердие. Эйприл Женевьева Тухолки
смерти она считала те годы лучшими в ее жизни и грезила о возвращении в лес.
Я с удивлением воззрилась на Ови. Она вообще редко говорила, а так долго – никогда на моей памяти.
Джунипер, закончив молитву, поднялась. Я, ожидая ее решения, вытащила флягу с вайтом, отхлебнула сама и пустила флягу по кругу.
Очередь дошла до Морской Ведьмы, и та, сделав глубокий глоток, взглянула на меня.
– Ярлу Роту нужны герои, значит, мы пойдем на запад.
Руна едва слышно выругалась.
Ови кивнула.
Я улыбнулась.
Герои в сагах, как известно, скрепляли обещание кровью, так что я взяла нож и провела лезвием по раскрытой ладони, из неглубокой раны появилась кровь.
– Четверо из нас отправятся в Голубой Ви и сразятся с чудовищем, – заявила я. – Если мы уцелеем, то будем награждены золотом, которое затем разделим, и каждая отправится туда, куда ей угодно. Клянусь, что именно так и будет. Клянусь погребальным костром Сигги.
Я сжала ладонь, и между моих пальцев просочилась кровь, как между пальцев Ови совсем недавно сочилась вода.
Этой ночью Тригв и я допоздна засиделись у костра. Мы негромко разговаривали, остальные уже спали. Такое случалось частенько за те семь месяцев, как он примкнул к нам.
– Так мы отправляемся на запад. – Тригв коснулся уголка моего черного плаща.
– Именно.
Тригв накинул свою меховую накидку нам обоим на плечи. Мы сидели бедро к бедру, рука к руке, рядом с угасающим огнем. Он был с нами меньше года, но я знала его тело будто собственное.
Я оглядела поля вокруг. Снегопад закончился, и ярко сияла луна. Ночь была уже не черной, а ярко-голубой. Еще несколько теплых недель, а затем снег возьмет свое.
Я подставила раскрытые ладони огню, и вдруг поняла, какой сегодня день. Я взглянула на Тригва.
– Завтра мне исполнится семнадцать. В этом возрасте моя мать родила меня. – Я ненадолго замолчала. – От того-то, видимо, мой голос звучит сейчас подобно ее голосу.
– Ты родилась осенью?
– Да, в ночь, когда в нашей деревне был праздник Львиной Звезды.
Взгляд Тригва стал задумчивым, как было всегда, когда он думал о книгах и старинных преданиях.
– Многие древние саги повествуют о львах – огромных зверях из далеких стран.
Я кивнула.
– Сигги, бывало, говорила, что я дитя льва и львиный рык у меня в крови.
Тригв улыбнулся.
– Твоя наставница была права.
Он принялся расплетать мою тяжелую серебряную косу. Так он делал теперь каждую ночь – говорил, что ему нравится видеть, как мои волосы колышет ветер.
– Тригв?
– Да?
– Ты собираешься покинуть нас перед наступлением зимы? Предпочтешь сытую жизнь в одной из деревушек Ворса, жизнь в тепле под крышей? Ведь грядут долгие холодные ночи. – Я сделала паузу. – Если хочешь этого, не тяни, скажи прямо сейчас.
Тригв, не отвечая, уставился на пламенеющие угли.
Каждое утро я ожидала, что Тригв,