Злая лисица. Кэт Чо
много времени с появления кумихо, когда в Стране утренней свежести[54] узнали о даосизме. Это был расцвет государства Когуре. Мудрецы спустились с гор, чтобы обучить людей даосским практикам, и эти практики дошли до самих правителей. Даосы тренировали хваранов[55] Силла и учили дисциплине ума. Дисциплине, с помощью которой, по мнению многих, можно было преодолеть смерть.
Конфуцианский ученый И Хван был одаренным даосом и умел обращаться с магией. Будучи человеком необыкновенной дисциплины, он старался использовать свои способности мудро и редко. Однако все равно по земле ходила слава о его деяниях. Он спас ученика от призрака. Вылечил племянника. Предсказал, что еще девять поколений у семьи не будет наследника.
Однажды его даже попросили обуздать даосского мастера, служившего вану Сонджо, – он использовал даосскую магию во зло.
Говорят, И Хван взглядом мог заставить ребенка упасть с дерева.
Говорят, он мог общаться с чудовищами.
Говорят, он проглотил лисью бусину, чтобы научиться колдовать.
Возможно, именно поэтому лисы боятся даосов.
Скутер Джихуна ловко лавировал между машинами в пробке. За спиной юноши развевался флажок с названием бабушкиного ресторана.
Мотороллер еле-еле развивал скорость до сорока километров в час и в любой момент грозил развалиться. Смертельная ловушка на изношенных колесах. Ну в самом деле, неужели хальмони совсем не заботило личное благосостояние собственного внука?
Оставалось лишь надеяться, что скутер не сломается, когда Джихун будет объезжать какой-нибудь пыхтящий автобус.
Близлежащие районы кишели сетевыми магазинчиками и кофейнями. Двери со свистом распахивались, и наружу вслед посетителям неслись громкие попсовые песенки. Джихун подтанцовывал в такт.
Когда парень свернул на крутой холм, скутер все же не выдержал и умер. Сколько Джихун его ни уговаривал, последние пять кварталов до ресторана пришлось идти пешком. Он думал было бросить скутер на полпути, но потом решил, что бабушка не оценит, если он будет разбрасывать на дороге всякий хлам, и покорно дотащил его до дома.
– А вот и твой любимый внук, хальмони. – Джихун вошел в ресторан и стянул с себя куртку. В воздухе витал запах ччигэ, даже несмотря на то, что кухню закрывали по понедельникам, когда бабушка готовила кимчхи[56] и прочие гарниры.
Джихун уже чувствовал пряный аромат квашеной капусты.
– Я наверху, – раздался голос со второго этажа ресторана.
Бабушка сидела среди пластиковых тазиков. Столы были сдвинуты в сторону, чтобы не мешать ей работать. В части емкостей лежали еще сырые кочаны, другие же были заполнены капустой, перемешанной с ярко-красной массой. Джихун подцепил один лист – пальцы тут же стали красными, как кровь, – и положил в рот. Горько и остро – все как он любит.
Бабушка погрузила руки в резиновых перчатках в таз с кабачками.
– Джихун-а, еще одна доставка.
– Но мы же уже закрыты. И скутер сдох, – Джихун запихнул в рот еще кимчхи.
– Что, опять? –
Страна утренней свежести – одно из поэтических названий Кореи.
Хваран (кор. 화랑) – элитные воины династии Силла, которых обучали в том числе искусству, культуре, религии.
Кимчхи (кор. 김치) – остро приправленные квашеные овощи, обычно пекинская капуста. Считается в Корее основным блюдом.