День вампира (сборник). Олег Дивов
и что? – спросил Миша саркастически. – Ты, Долинский, конечно, несъедобный тип, подтверждаю. Но по сравнению со мной слабый. И я буду слабый. Загоним мы ублюдка в тесный угол. А дальше? Осиновый кол ему в жопу? Что-то я осины совсем не опасаюсь. Или, может, вилкой серебряной в нем поковыряться?
– Экий ты… художник, – усмехнулся Долинский. – Есть методы.
– Какие? – тут же встрепенулся Миша.
– Ну, пока ты на другой стороне, тебе о них знать не следует, извини. А если простыми народными средствами обойтись – выгнать его под открытое солнце хотя бы. Не дать спрятаться. Чем опытнее вампир, тем хуже ему на свету.
– А искать как? – Судя по всему, Миша не хотел лезть к Долинскому в подвал. Да и на потенциального самоубийцу он не был похож. А походил он на человека, старающегося добыть как можно больше информации и с ней уйти восвояси. Реализовывать собственный план и жить своей жизнью. Долинский глядел на Мишу сквозь ночь бесцветными прозрачными глазами, и взгляд у него был тоскливый.
– Нюх у меня не хуже, чем у тебя. Ночное зрение тоже, – сказал он. – Ладно, Мишка, я вижу, тебе все это не интересно. Пойду-ка домой. Грэй! Пошли баиньки.
– Я все обдумаю, – пообещал Миша.
– Хорошо бы, – безразличным тоном отозвался Долинский.
– Я, может быть, приду.
– Ага… Приходи.
– Ты не ответил, сколько вас. Таких, как ты.
– Мало, – бросил через плечо Долинский, уходя в ночь.
– Я так и думал, – пробормотал Миша себе под нос. – Эй! Игорь!
– Ну, чего еще?
– Я тут визитку себе нарисовал красивую, полноцветную. Забацаешь тиражик по старой дружбе? За деньги, естественно.
– А там написано: «Михаил Ефимов, художник-кровосос»? – донеслось из-за кустов.
– Шутить изволите…
– Тогда пошел на х…й со своими визитками, – заключил Долинский совсем уже издали.
И сколько Миша ни кричал ему вслед: «Ну же, Игорь! Не валяй дурака! У нас ведь нет другой типографии!» – больше не отозвался.
Катя, возбужденно притопывая, стояла у дороги и высматривала подходящую машину. Хотелось большую, с широким и удобным задним сиденьем. Глаза Катя закрыла, чтобы не слепило фарами. Ей и так было отлично видно, кто едет, куда и зачем. А вот Катю водители разглядеть не могли. Безразлично скользили взглядом по гибкой фигурке, пританцовывающей на обочине трассы, и пылили себе дальше.
Сначала прошло несколько дальнобойщиков. Потом сразу три битком набитых машины колонной – пьяная «золотая» молодежь, дети городских властей и ментовского начальства, покатили нажираться до полной отключки в загородный ресторан. За ними местные же бандиты, и по тому же адресу. На бандитов Катя было облизнулась, но в последний момент решила не связываться. Она ведь еще не знает, как поступит с ними после. Мало ли чего ей захочется потом.
Катя уже начала испытывать раздражение, переходящее в злобу, – дурное и опасное состояние, провоцирующее на глупые выходки,