Жизнь Антона Чехова. Дональд Рейфилд
должен по прочтении бросать в камин, чтобы не попадались на глаза – жене»[93].
В начале июня доктор Архангельский оставил Антона за главного в чикинской больнице, и тому пришлось делать вскрытие умершего крестьянина. В середине лета спокойная жизнь была нарушена чеховскими неуемными подопечными. Снова исчез Коля. Лейкин докладывал Антону: «На днях был у меня на даче Ваш брат Николай Павлович вместе с Александром Павловичем. Очень просил тем для рисунков. <…> Хороший художник, но журнального дела с ним вести нельзя, ибо в слове своем не тверд»[94]. Неделю спустя Коля опять появился у Лейкина в Петербурге; был навеселе и, взяв темы для рисунков и 32 рубля аванса, снова пропал. Двадцатого июля его видели в Москве, в редакции «Будильника». После этого он никому не показывался на глаза до середины октября. В середине июня покинул Бабкино и Левитан; он слег в Москве с «катаральной лихорадкой» – так он называл свой туберкулез. Антону он оставил охотничью собаку Весту и два рубля за постой. Вместе с Колей Левитан подрядился расписывать оперные декорации. Они неплохо дополняли друг друга: экспансивный трудоголик Левитан, с неохотой изображавший человеческие фигуры, и шалопай Коля, недолюбливавший пейзажи. Левитана, как и Колю, за город больше не тянуло, и он оправдывался перед Антоном: «Ехать теперь в деревню бессмысленно: это отравить себя – Москва покажется в тысячу раз гаже, чем теперь, а я уже немного привык к ней. <…> В Москве я пробуду еще недели полторы или две, если выдержу, конечно, а я в этом сомневаюсь; но, во всяком случае, я скоро увижу бабкинских милых жителей и, между прочим, Вашу гнусную физиономию».
В Бабкине стояла жара; у Антона снова шла горлом кровь. Тем не менее в середине июля он поехал в Москву попрощаться с Александром, который, получив должность секретаря в новороссийской таможне, направлялся туда из Петербурга вместе с Анной, маленьким Колей и собакой. С ними ехал и Ваня, чтобы в дальней поездке помочь Александру ухаживать за его болезненной женой. Александр и Антон расставались более чем на год.
Несмотря на бесконечные помехи, Антон снова ощутил на себе чудодействие Бабкина: в Петербург был отправлен рассказ «Егерь». Короткий и незамысловатый, он был написан как эпитафия Тургеневу, чьи писательские приемы наследовал Антон, однако многим в нем он был обязан схватчивому взгляду Левитана и красоте бабкинских пейзажей. Отношения между героями предвосхищают коллизии поздних чеховских рассказов о любви. Типичная чеховская пара – апатичный мужчина и разочаровавшаяся в нем женщина не могут найти общего языка, в то время как окружающая их природа живет своей собственной жизнью. «Егерь» был опубликован в «Петербургской газете» 18 июля и сочувственно встречен столичной публикой.
Глава 15
Притяжение Петербурга
август 1885 – январь 1886 года
Осенью Антона вновь закружила суматошная городская жизнь. Не заставили себя ждать и барышни. Среди Машиных подруг
При сохранившихся 80 письмах Киселева Антону писем от Антона к Киселеву уцелело лишь 20. Остается только догадываться о содержании этих брошенных в камин писем, однако образчики Киселевских опусов, которые, по его мнению, Чехов мог смело читать барышням, возможно, дадут представление о том, какого уровня могли быть послания Антона:
ОР. 331 5О IV г. Письма Н. А. Лейкина А. П. Чехову. 1885–1886.