Время новых дорог. Александр Косенков
привскочил Ефимов. – Душа человека, живущего в подобных местах, должна обязательно настроиться на здешние особенности. Ритмы, звуки, внутренние мелодии. Не улыбайтесь, они обязательно существуют у каждого обособленного места на земле. Такого, например, как это. И если она настроится, жизнь обязательно сложится. Скорее всего, счастливо сложится.
– Вы неисправимый романтик, Игорь Викторович, – грустно сказала Наташа. – Дело лишь в том, что я не собираюсь здесь жить. Ни сейчас, ни в далеком будущем. Это просто-напросто невозможно по очень многим причинам.
– Что вы все скисли? – вдруг спохватилась она. – Сидят, нахохлились… Даже обидно, Борис Юрьевич… Были такой веселый, уверенный. О чем все задумались?
– Не поверите, Наташенька… Задумался об этих цветах.
– Цветы как цветы, – смутилась Наташа.
– Не скажите. – Пустовойт придвинул букет к себе поближе. – Для меня это задача со многими неизвестными. Откуда они, кто их принес, почему именница не удивляется им, не рада, не благодарит? Знает она, чей это подарок, или только догадывается? Почему они лежали на скамейке? Видите, сколько вопросов? И ни на один из них я не могу найти ответа.
Голованов в очередной раз плеснул в свой опустевший стакан глоток конька, но, покосившись на задумавшегося Зарубина, пить не стал, чему-то насмешливо ухмыльнулся и, развернувшись к Пустовойту, уверенно заявил:
– Берусь разгадать все эти ваши загадки в течение нескольких минут.
– Ну-ка, ну-ка, очень интересно, – оживился Пустовойт. – Если получится, перевожу вас в Управление начальником производственно-технического отдела. Надеюсь, Анатолий Николаевич возражать не будет. Он давно просил меня подобрать подходящую кандидатуру. В этой должности особенно ценится умение мыслить логически и неординарно.
– Ловлю на слове, – поднялся Голованов и обвел насмешливым взглядом всех собравшихся за столом. – Возможно, кое-кому мои вычисления не понравятся, но на что только не пойдешь ради такой блистательной карьеры. Ну как – приступать? Наталья Степановна, вы не возражаете?
– Если скажу, что возражаю, это поможет вам в ваших вычислениях?
– Безусловно.
– Тогда не возражаю.
– Почему вас так заинтересовали эти цветы? – спросил у Пуствойта Ефимов. – Пусть так и останутся загадкой. Это куда интересней, чем серая житейская проза. Здесь накопилось уже столько загадок, что еще одна абсолютно ничему не помешает. Да еще такая красивая, как эти цветы.
– Органически не переношу никаких загадок, – раздраженно не согласился Пустовойт. – Как только начинаются загадки, все идет кувырком. Приступайте, Голованов. Загадки не только интересно задавать, куда интересней их разгадывать.
– Поскольку, за последние пять… нет, даже десять дней, в связи со сложной погодой, а также ледовой и прочей суровой обстановкой, – несколько утрированным тоном провинциального лектора начал Голованов, – мимо заезжей не