Граф Феникс. Калиостро. Николай Энгельгардт
Самодовольство всякого от совершенства отводит. Что мы делаем, кроме столовых лож, где поем песни и служим Бахусу? В чем работы наши? Где дела? Ничего я не вижу. Между тем в Германии подлинно явились адепты истины светозарной. Приступим же! Призовем сих мужей! Отвернем сии таинственные кладези!
– Из сих кладезей пока лишь смрадные пары и туманы исходят! – запальчиво возразил Елагин. – Не вижу, чего нам недостает. Минуло тридцать пять годов, или, лучше сказать, око светозарное естественных кругов совершило 35 зим, 35 осеней, 35 лет и 35 весен, то есть 140 годовых четверовремяниц, или две великие седмицы, как я в ложе аглицкой принят в так называемые свободные каменщики. Время принятия моего я объявил! Объявил бы и вес, сколько в сие время касающихся до сего ордена книг, начиная от Ермия, Моисея[50], Зороастра, Пифагора и других, с прилежанием и особливым прочел вниманием. Показал бы вам и меру, которою с Соломоном и египетскими священниками измерял я столпы, жертвенники и храмы, учася царственные науки! И что же? Ныне я слышу, что я раб ленивый, наемник, а не пастырь и ничего не имею. Сие горько и обидно!
– Не именно о вашем превосходительстве я сказал, а вообще, – с досадой отвечал князь Гагарин. – Кроме произнесения темных речей, ничем мы не заняты. Где плоды трудов наших? Посему я сказал, что должно обратиться нам туда, где сияет свет!
– Я, держащий в деснице своей молоток, дающий мне, яко великому провинциальному мастеру, начальство…
– Но сие вашего превосходительства начальство не простирается настолько, чтобы нам глаза завязать и погрузить в полную тьму! – закричал Гагарин.
– Братья! Достолюбезнейшие братья! – простирая руки к спорящим, возопил Куракин. – Это ли сумятицы нашей умиротворение! Сейчас явится визитор, а мы в смятении…
– Я, великий наместный мастер, оскорблен князем и святилище, когда держал в руке молоток! – кричал Елагин.
– Я ваше превосходительство оскорблять не желал, признаю ваше звание, но я сам великий мастер, а не мальчик, чтобы меня на помочах водить!
– Достолюбезнейшие братья! Ваше превосходительство! Князь! – вопил Куракин. – Успокойтесь!
Елагин и Гагарин умолкли и, отдуваясь, сели на свои седалища.
– Мы соединились в ложе, – заговорил между тем Куракин, – для упражнения точнейшим образом в священных работах по торжественным законам и обычаям нашего царственного искусства, к умножению блеска и совершенства нашего высокого ордена. Великий Строитель мира да приимет же сей храм под свою защиту, да соизволит Он быть в нем седалищу мудрости и добродетели, да разольет Он там свет ордена до совершенства!
– Но мы совсем в потемках, – сказал Ржевский.
В самом деле – именно при последних словах Куракина в зале стало совсем темно. Во время спора никто не следил за сальными свечами, стоявшими на полу. Они сильно нагорели и еле краснели под шапками нагара.
Достав щипцы, Ржевский стал снимать со свечей нагар. Сразу посветлело.
Вдруг
Моисей – легендарный пророк, вождь израильского народа. Зороастра (Заратустра, Заратуштра) – пророк и основатель религии зороастризма. Ему приписывали множество пророчеств, изречений и книг; в Средние века его считали магом и астрологом. Пифагор (ок. 580–500 до н. э.) – древнегреческий математик и философ-идеалист. Пифагоризм как философское учение постулирует переселение душ.