Проклятье Адмиральского дома. Наташа Ридаль
совершенно серьезно ответила Оливия. – Только настоящий медиум может вызывать духи умерших и разговаривать с ними!
Лицо Чарльза вытянулось, после неловкой паузы он с виноватой улыбкой обратился к гостям:
– Уверен, вам у нас понравится… Послезавтра Хезер устраивает небольшой прием, будут танцы и игра в шарады… Когда дом полон молодежи, он вновь становится таким, каким был в моем детстве. И я снова, как в детстве, ожидаю, что безумный адмирал вот-вот начнет палить из пушек.
Художественная галерея Гэри Лоусона пользовалась большой популярностью у лондонцев. Сколотив немалое состояние в Филадельфии, предприимчивый коллекционер вернулся в Лондон и купил помещение из трех просторных залов на Слоун-сквер. Он выставлял и продавал картины представителей английского романтизма, французских импрессионистов, американских денди образца «Fin de siècle» вроде Сарджента с его скандальным портретом мадам Икс3. Лоусон считался покровителем молодых художников, и Дональд Стаффорд с гордостью рассказывал знакомым, что его «открыл» такой уважаемый знаток живописи.
Разумеется, Дональд тут же бросился высматривать собственные работы, увлекая за собой Ирэн и Джозефа. Ему не терпелось услышать лестный отзыв от новых знакомых. Уильям и Эмили переглянулись и закатили глаза, Джейн Андервуд, пряча улыбку, направилась в зал, где висели полотна прерафаэлитов.
Едва взглянув на картины юного Стаффорда, Джозеф понял, чем был вызван скептицизм друга: щедрые мазки краски на холсте являли собой откровенное и весьма дилетантское подражание Клоду Моне.
– Ну? Что скажете? – Дональд требовал оценки своего творчества, его глаза лихорадочно блестели.
– На мой взгляд, этим полотнам недостает цветовой гармонии и акцентов, точнее, они разбросаны повсюду, что весьма затрудняет восприятие, – осторожно сказал Джозеф.
– Полагаю, именно в этом и состоит задумка автора, – Ирэн одарила художника своей ослепительной улыбкой. – Современное искусство призвано сломать привычные рамки восприятия цвета, не так ли, Дональд?
Ее низкий голос слегка вибрировал. Раз погрузившись в его глубины, было невероятно сложно вынырнуть на поверхность. Дональду явно не хватало воздуха. Не сводя глаз с Ирэн, он начал сбивчиво рассказывать о своей технике и новизне идей. Уолш пожал плечами и незаметно отошел от них. В другом зале он заметил мисс Стаффорд. Она рассматривала пейзаж, в котором молодой человек без труда узнал сдержанную манеру Джона Констебла.
Эмили повернула голову и приветливо улыбнулась Джозефу.
– Вы уж простите меня, мистер Уолш, но я не люблю прерафаэлитов. Мне больше по душе монотонные английские пейзажи с их скупостью красок и игрой света и тени. Между прочим, Констебл жил в Хэмпстеде и даже запечатлел Адмиральский дом на нескольких полотнах.
– Вот бы их увидеть! Но разве мы не договорились обращаться друг к другу по имени?
– Так значит, вы не сочли меня чересчур дерзкой? Уильям столько о
Первоначальная версия картины, на которой американский художник Джон Сарджент изобразил светскую красавицу Виржини Готро в платье со спущенной бретелькой, была выставлена в Парижском салоне в 1884 году и вызвала шок у публики.