Демонология Сангомара. Удав и гадюка. Д.Дж. Штольц
оказалось, и, отдышавшись, граф вполз всем телом обратно в комнату.
– Фи… Фийя! Черт возьми, Фийя! – прорычал граф. – Ты купила у этого обманщика духи?
Бледная айорка кивнула макушкой и всхлипнула.
– Фийя… – сквозь зубы прохрипел граф и, озлобленный, заходил вдоль окна и стены, кидая гневные взгляды на объятую страхом айорку. Затем сел на кровать и схватился руками за голову. Спустя некоторое время, придя в себя, Юлиан потер грудь ладонью, успокаиваясь. Внутри еще жгло. Одна полуразбитая ставня со скрипом прикрылась, и мужчина присел рядом со спрятавшейся Фийей, что тихо рыдала и кусала пальцы.
– Иди сюда, Фийя. – протянул ладонь Юлиан. – Иди сюда, я сказал!
Вытирая запястьем слезы, айорка села на колени и уткнулась в шею графа носом, заливая рубаху ручьями.
– Простите, тео… Я…
– Фийя, послушай, – измученным голосом выдавил из себя Юлиан, стараясь дышать осторожнее – от девушки разило духами. – Время не вернуть, и ты уже не та семнадцатилетняя девушка, которую я встретил в Йефасе.
Он погладил ее по голой спине, не знавшей никогда плети или побоев, и поцеловал в хрупкое плечо.
– И я уже не тот двадцатитрехлетний молодой мужчина.
– Вы не поменялись, тео… – всхлипнула Фийя. – Все такой же!
– Внутри-то изменился… Как и ты. Женщина ты моя, пойми же, наконец, что тебе нужно свою жизнь устраивать, я даю шанс. А не пытаться оставаться все той же семнадцатилетней Фийей.
– Не могу я! – вновь разрыдалась айорка. – Я вижу, что вы такой же, как тогда. Ни морщины не появилось… А я старею. Очень скоро я стану вам не нужна… Как только зад мой сморщится, а грудь обвиснет.
– Фийя, Фийя… – Юлиан печально улыбнулся и поцеловал женщину во вспотевший лоб, а руками заскользил по мышиным волосам, что в свете луны отливали темным серебром. – Ну что за глупости. Как же мне не любить тебя?
– Вы… У вас Кельпи есть, тео! Вы только Вериатель и любите, а я же рабыня, просто глупое мясо, никчемное и слабоумное создание.
– Прекращай такое говорить, Фийя. Даже когда ты состаришься, то не останешься без любви… хоть все будет и иначе.
– Как? – подняла заплаканные и красные глаза от уже мокрого плеча Фийя.
Граф тяжело вздохнул, не зная, как объяснить свои чувства.
– Фийя, я не хочу врать. Да, пусть ты меня уже и не так влечешь в постели, но это не значит, что я тебя не люблю. Ты была рядом тридцать лет, каждый день заботясь, но пора подумать и о собственном счастье, о материнстве. Тебя будет любить муж, будут любить дети… – после заминки Юлиан сказал. – Когда вернемся, Фийя, я выделю тебе отдельную комнату. Ты поняла?
Растеряв и без того скупое красноречие, Юлиан замолк и поцеловал женщину в зареванное лицо, спустился губами к шее и слегка прокусил, отчего Фийя томно вздрогнула и прикрыла глаза. Вкусив мысли женщины, граф понял, что разговором так ничего и не добился, и вряд ли добьется. Он стащил с себя спальную