За гранью разумного. Норман Райт
мне известно, он уже как месяц убит. – Я не такой как ты. И вообще, я несколько других взглядов.
– А каких ты взглядов?
– Не таких как твои. Я не радикал и подобных методов не придерживаюсь. Я не беспредельщик.
– То есть, нацисты это в твоем понимании беспредельщики?
– Я думаю избивать людей за цвет их кожи и разрез глаз это и есть беспредел.
– Ты знаешь, что пропагандирует национал-социализм?
– Я не знаю. И мне это не интересно.
– Каких политических убеждений ты? – спросил нацист, сложив пальцы домиком и сверля меня через минусовые диоптрии очков своим острым взглядом. – Либерал? Демократ? Каких политических ты взглядов?
– Я не знаю и в политику не лезу.
– Не лезешь, – кивнул головой нацист. – Тогда зачем ты побрил череп? Уверен, что ты не будешь привлекать взгляды?
Я действительно не знал ответа на этот вопрос. Я не знал ответа на многие вопросы.
– Спортом занимаешься?
Я ответил, что хожу в тренажерный зал.
– Это ты молодец, – снова кивнул нацист. – Это правильно. Нация наша должна быть здоровой. А-то погляди кругом, люди спиваются, скуриваются, наркоманят. Кругом педики, лесбиянки и педофилы. Скоро от нашего народа ничего не останется.
Здесь я с радостью согласился с человеком, приветствующим радикальные неонацистские взгляды. Я и сам устал от того что вижу вокруг. Но ощущение что нацист вот-вот вскочит с дивана и резким движением, выкинет вперед руку, меня все никак не покидало. В такой ситуации, я не знал что делать. Нацист сидел и смотрел на меня. В его взгляде я прочел недоверие ко мне. Даже презрение. Возможно, Ткач думал, что я считаю его всего на всего поехавшим нациком, способным лишь качать мышцы и бить представителей иных национальностей, и если честно, в чем-то он был прав.
– Для чего ты занялся железом? – спросил нацист.
– Чтобы стать сильным, – ответил я. – Я смотрел твои ролики в интернете, и ты пристыдил меня за мою худосочность даже будучи мертвым.
– Мертвым?
– Да, – смутился я, совершенно не понимая какого черта, происходит в этой комнате. – Я вообще принял тебя за призрака.
– Действительно, какого черта я здесь делаю? – спросил мужчина, оглядываясь кругом. Он будто только что осознал, что находится в совершенно незнакомой квартире и разговаривает с совершенно незнакомым ему человеком.
– Разве ты не знал, что умер?
– Догадывался, – ответил нацист.– Скорее всего, из тюрьмы я не вышел. Да?
– Тебя пытали в одиночной камере и… убили.
– Откуда ты это знаешь? – спросил нацист.
– Из новостей, – ответил я. – Это было зверское убийство.
Нацист поправил очки.
– Я припоминаю, – сказал он. – Помню, как мне вырывали ногти на ногах и резали бритвой. Странно, но я совсем не помню боли.
– Говорят, ты согласился взять на себя убийства