Пудель бродит по Европе. Елена Нестерина
нт, по которому определяется отметка карантина, школа не закрывалась.
Точно так же обстояли дела и в школе номер семнадцать, которая находилась в одном из районов на окраине города. По особому распоряжению директора ученика, чихнувшего больше пяти раз за урок, необходимо было немедленно освободить от занятий и отправить домой. Этим многие пользовались – старательно чихали, сморкались и кашляли, тяжело вздыхали и жалобно возводили глаза к потолку. «Нет, не надо нас, страдальцев, жалеть, – без слов говорил учителям их скорбный вид, – мы, конечно, посидим тут, на уроках, помучаемся. А то, что состояние наше – предсмертное, так это неважно, мы ради знаний на всё готовы – ах, апчхи!..» Ну как не отпустить домой такого больного ребёнка? Учителя отпускали, тем более что отличить симулянта от действительно заболевшего было трудно. Пусть, думали они, разрешая очередному ученику уйти с уроков, посидит дома, так, может, хоть не заразится.
Арина Балованцева очень любила прогуливать уроки. Но строить из себя больную, тем более когда это делают многие, стремясь улизнуть с занятий, она не желала. И даже наоборот – гордо сидела на всех уроках, демонстрируя, что поступать, как все, она не будет.
«Дешёвый трюк! Это не наш метод» – так сказала гордая Балованцева своему другу Вите Рындину, когда тот предложил ей тоже прикинуться больными и несчастненькими, уйти из школы и отправиться в овраг кататься на горке, залитой водой из лопнувшей трубы отопления.
– После уроков туда и наладимся, – заявила Арина.
На горку ей тоже очень хотелось – ведь ещё утром она увидела, как блестит на солнце лёд. Вода таким мощным потоком хлынула из трубы и устремилась вниз, к склону оврага, что, казалось, её не остановить. Но ремонтная бригада подкатила к месту аварии очень быстро, воду перекрыли и начали латать прорвавшееся место. А вода моментально застыла на двадцатиградусном морозе, и теперь на замечательной ледовой горе уже наверняка катались первые счастливчики!
– Мне стыдно, Витя, прикидываться больной бедняжкой, – добавила Арина, косясь на свирепую училку по прозвищу Овчарка, которая в ватно-марлевой повязке на морде вышагивала вдоль классной доски и тыкала острой указкой в ужасные по своей непонятности надписи вдоль сторон нарисованных на доске треугольников. – Если обманывать, то уж по-крупному и красиво. А это мелкий позор. Что мы, не отмучаемся геометрию и ещё три оставшихся урока?
– Отмучаемся, – согласился Витя.
Свирепая Овчарка грозно гавкнула на них из-под своего намордника, ребята переглянулись и замолчали. Витя уставился на доску с наводящими тоску треугольниками и попытался услышать, а если повезёт, и понять то, что по поводу этих треугольников вещала Овчарка. А Арина даже и пытаться не стала. Геометрию она не любила, а потому положила голову на свою шапку, что лежала на парте, сладко вздохнула и закрыла глаза. Шапка навевала нежный сон, а спины одноклассников, хоть строй их и значительно поредел, всё-таки надёжно загораживали Арину Балованцеву от взора злобной училки. Девочка пригрелась на мягком мехе, на лице её появилась довольная улыбка…
В этой шапке Арина пришла сегодня в школу первый раз – и сразу же шапка стала центром внимания. Арину обступили девчонки, гладили шапку, играли с её большими пушистыми помпонами, примеряли по очереди. Арина была не против.
– Что за мех такой необычный?
– Да, что за мех? – интересовались у неё одноклассники.
– Снежный баран, сказали, – пожимая плечами, без особой гордости за своё имущество отвечала Арина.
Пусть шапка и вправду была хороша, она относилась к ней как к обычной вещи. Девочкой Арина Балованцева была скромной, наряжаться не любила. А шапулька на самом деле оказалась просто необыкновенной – на алой атласной подкладке, из густого белого меха с рыжими пятнышками. Мех был подстрижен ровными симметричными волнами, и казалось, что это пушистое меховое море подёрнулось мелкой рябью. Эту шапку несколько дней назад подарил Арине откуда ни возьмись объявившийся одноклассник отчима Константина Александровича – некий дядя Валера, коммерсант. Он пришёл к Константину Александровичу, владельцу и руководителю банка, чтобы попросить выдать ему особо выгодный кредит по старой дружбе. Дядя Валера заявился в их дом не просто так, а с дарами: очаровывая мадам банкиршу, в смысле, Аринину маму, он преподнёс ей муфту из настоящего лемура мадагаскарского, капризную дочурку Ариночку он осчастливил вот этой шапкой из снежного барана, а затем долго и льстиво целовал обеим ручки.
Арине это очень не понравилось, она тут же забросила подарочную шапку в кладовку, постаравшись забыть и о ней, и о дяде Валере, который скоро скрылся в кабинете Константина Александровича и продолжил своё льстивое бормотание уже там.
Но о шапке из драгоценного меха вспомнила Аринина мама. Она отыскала её и заставила Арину непременно пойти в ней в школу, чтобы не мёрзнуть на морозе и не подхватить грипп. Мама собственноручно надела на дочь-семиклассницу эту красивую пушистую шапку, завязала бархатные верёвочки помпонов.
Так что деваться было некуда. Арина направилась в школу. Белые помпоны весело качались в такт шагам, как будто