Госпожа. Наказание любовью. Кристина Азимут
Жени сзади, уверенно растягивающие и готовившие, ласки Бориса – его губы дразнили то одну, то другую болезненно покалывавшую вершинку, уже стянув влажное кружево. Его член, неторопливо скользивший по промежности, и в какой-то момент Боря приподнял Татьяну чуть выше, и гладкая головка легко проникла внутрь. Ещё один прерывистый вздох сорвался с её губ, и тело всё же откликнулось, мышцы мягко сжались вокруг твёрдого ствола, послав мягкую волну удовольствия.
– Да-а, Тань… – раздался тягучий, низкий голос Бориса, и его ладони снова сжали её ягодицы, одновременно придвигая вплотную и раздвигая их шире.
Тут же пальцы Жени проникли глубже, одарив вспышкой ярких, непривычных, на грани, ощущений. Татьяна забарахталась в них, как попавшая в сеть рыба, пытаясь удержаться на поверхности, сохранить относительную ясность сознания. Но… Слишком уж много всего навалилось сейчас, разметав её самообладание в клочья, и трясина неправильного, острого с горьковатым привкусом беспомощности удовольствия неумолимо затягивала. Мельина снова не сдержала глухого возгласа, невольно выгнувшись в попытке избежать проникновения, только, конечно же, никого здесь не заботили её желания. И в какой-то момент она просто сдалась, позволив Самсоновым продолжать. Покорно прижалась к Борису, сильнее прогнувшись и раздвинув ноги, почувствовала мимолётное облегчение, когда пальцы Жени исчезли, а потом…
К тугому колечку прижался твёрдый, горячий член, настойчиво надавил, раздвигая мышцы, плавно входя и не давая ей перевести дыхание. Татьяна тихо всхлипнула, дёрнувшись, мышцы напряглись, сопротивляясь вторжению и причиняя тем самым не слишком приятные ощущения.
– Ш-ш-ш, Танюш, тих-хо-о, – прошипел ей на ухо старший Самсонов, даже не подумав остановиться, его ладонь проникла к низу живота Тани, раздвинув мягкие складочки. – А если вот та-ак?..
Пальцы Евгения безошибочно нащупали набухший, скользкий бугорок и нежно погладили, отвлекая, вызывая слабую дрожь по телу, а Борис плавно подался вперёд, двигаясь в ней. Мельина тяжело дышала, приоткрыв рот и зажмурившись до цветных кругов перед глазами, вцепившись в спинку дивана и упёршись лбом в плечо Бориса. «Да чтоб у вас отсохло всё… У обоих…» – мелькнула злая, отчаянная мысль. Татьяна судорожно вздохнула и прикусила губу: не прекращая ласкать её, Женя неторопливо, настойчиво проникал в неё, и… Чёрт. Ощущать их обоих в себе было до ужаса странно, непривычно, удовольствие мешалось с дискомфортом на грани боли, и… Ох. Да. Это удовольствие отчётливо отдавало полынью на языке, и всё же, всё же…
– Иди ко мне, детка, – хриплый, напряжённый голос Евгения, и его рука обвилась вокруг талии, заставив Таню откинуться ему на грудь, пока вторая продолжала нежить раскрытое лоно.
Ладонь накрыла упругое полушарие, пальцы чувствительно сжали набухший, тёмно-розовый сосок, и на Мельину обрушился шквал ощущений, погребая за собой. Эмоции смешались, затянув в воронку тёмного, жаркого наслаждения, неправильного, странного,