Поляки в Сибири в конце XIX – первой четверти XX века: историографические традиции, новые направления и перспективы исследований. Коллектив авторов
Думе 1905 г. многочисленного представительства нероссийского меньшинства [19, с. 251–257].
Российские националисты, как, например, главный идеолог и публицист того круга, ведущий автор влиятельной газеты «Новое время» Михаил Осипович Меньшиков, видели в этом постепенно уменьшающемся в следующих четырех Думах представительстве нерусских окраин предвестника повторения Россией сценария распада Первой Речи Посполитой и той роли, какую сыграл в её анархизации парламент. Носителем анархии и сепаратизма должны были быть поляки, заражающие ими другие народы империи. Особую опасность представляла идея обособленности украинцев («мазепинство»), поддерживаемая извне Австрией при помощи «ягеллонской диверсии», то есть поляков. Ответом на расцениваемую как разрушительная сила внутреннюю угрозу, проистекающую, в первую очередь, со стороны «польско-жидовской интриги», в борьбе за выживание государства должна была быть не модель «либеральной империи», а русский национализм [21].
Условием реализации проекта построения великой мировой державы в форме, предложенной Струве, или удовлетворения требований крайних националистов, разделяющих взгляды Меньшикова и Всероссийского национального союза, было примирение интересов государства с потребностями активизирующихся масс. Предложение участвовать в плане развития России могло быть также адресовано жителям этнически разнородных окраин. Характерно, что в проекте «Великой России», в соответствии с предложением Струве, Польша и Финляндия как наиболее развитые провинции, обладающие сильной культурной и национальной идентичностью, должны были быть удовлетворены наделением их правами автономии. Таким образом, чуждые по идентичности, проявившие свои опасные для империи чаяния уже в 1905 г., они могли быть вовлечены в процесс ее модернизации и расширения через хозяйственное освоение огромных территорий Российской Азии.
Образец этой модели мы можем найти в экспериментах социальной политики середины XIX в. Николая Милютина. Он был представителем среды «либеральных бюрократов», старавшихся использовать режим царской автократии для модернизации России и подчинения монархии национальным интересам. Он стал одним из авторов и воплотителей крестьянской реформы 1861 г. Впоследствии Милютин руководил Комитетом по делам Царства Польского, который для подавления восстания 1863 г. предпринял попытку целостного переустройства общественных и культурных отношений в регионе [22, с. 470–514]. Именно в концепциях этого круга можно усмотреть образец политики усмирения земель, которых касался «фатальный» для России после Январского восстания польский вопрос. Царство Польское, в котором использовались методы социальной инженерии с целью привлечь крестьянское население и склонить его на сторону царского правительства, могло стать лабораторией требуемых перемен в иных регионах. Это, как кажется, была первая в России попытка проведения подобного рода политики в большом масштабе. Уже тогда прозвучало адресованное