Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории. И. П. Сенченко
Москве уникальную возможность для сбора и анализа информации об обстановке в странах исламского мира, необходимой для принятия эффективных и своевременных мер по противодействию враждебной Москве деятельности Великобритании на Арабском востоке и в Азии. Открытие дипломатической миссии в Аравии способствовало бы, по мнению НКИД, и решению еще нескольких важных для Москвы задач. Во-первых, – налаживанию отношений с другими странами арабского мира, закрытыми тогда англичанами для Советского Союза. И, во-вторых, – нахождению новых рынков сбыта для российских товаров.
На заседании 4 января 1923 г., рассмотрев вопрос «об установлении сношений с Королевством Геджаса», Политбюро ВКП (б) постановило (Протокол № 42): предложение НКИД (Карахан Л. М., Чичерин Г. В.) о «признании необходимым» установление таких сношений принять (38).
6 января 1923 г. НКИД телеграфировал в Лозанну Г. Чичерину, что Политбюро приняло решение об устновлении дипломатических отношений с Хиджазом (39).
В тот же день полномочный представитель РСФСР в Риме, Вацлав Вацлавович Воровский (1871–1923), получил указание вступить в переговоры с представителями Хиджаза по вопросу о «конкретном претворении в жизнь этого постановления» (40).
18 января 1923 г. НКИД утвердил штат полпредствав Хиджазе в количестве 6 человек (полпреда, секретаря, переводчика арабского и турецкого языков, машинистки, курьера и агента охраны).
В ходе работы Лозаннской конференции Г. Чичерин, как следует из его письма М. Литвинову (от 30 января 1923 г.), встречался и имел беседу – «по вопросу об арабском движении» – и с Наджи ал-Асилем, «представителем Хиджаза на Лозаннской конференции». Король Хусейн, докладывал Г. Чичерин, «поручил ему передать… что он хорошо настроен по отношению к Российской Республике». Упомянул ал-Асиль, замечает Г. Чичерин, и об имевшемся «затруднении», которое помешало шарифу «ратифицировать Версальский договор». Суть такового состояла в том, что шариф Хусейн не хотел тогда «быть признаваемым только как король Геджаза [Хиджаза]». «Согласиться быть признанным под этим титулом, – пояснял ал-Асиль, – значит согласиться на всю английскую систему распределения арабских стран, и отказа от национального единства. Хусейн же претендует на то, чтобы стоять во главе объединительного национального движения» всех арабов. Позиция шарифа заключалась в том, указывл Г. Чичерин, что «англичане вели с ним переговоры в 1915 г. как с главой всего арабского движения». Поэтому он и хотел быть признанным в качестве «верховного главы» всех арабских стран при «создании из них конфедерации» и при «сохранении в отдельных из них их правителей».
Г. Чичерин, со своей стороны, отвечал, что Россия признает «нечто существующее», но признавать «гипотетическое правительство» не может. Мы приветствуем объединение арабского народа, уточнял нарком, «но мы не можем вмешиваться в вопрос о том, желательно ли это объединение в форме конфедерации под главенством Хусейна или в какой-либо другой форме; это –