Инфер 3. Дем Михайлов
он начнет нападать…
– Да. На всех. Но на людей особенно.
– Почему?
– Ну… они не раз видели, как уже спятивший дивинус проходит мимо замерших от испуга зверей и ничего им не делает. Но они ни разу не видели, чтобы сумасшедший божественный зверь проигнорировал человека. Он обязательно нападет. И он сохраняет память.
– В смысле?
– Ну… они не раз уже пробовали спрятаться в своей плавучей крепости, отгородиться запахом дыма – костры жгли специальные, мокрые и вонючие – и пройти по реке мимо. Но если дивинус видел крепость – он тут же шел в атаку. И точно так же, как им рассказывали береговые, звери всегда крушат любые встреченные постройки. А если они раньше видели, где находится селение – они прут туда как по ниточке.
– Хм… Ты говорила что-то про недотрах?
– Гиппо семейные, командир. Пантеры вроде как одиночки большей частью. А вот кабаны, гиппо и многие другие – они стадами живут. Это даже я знаю. И ты. Да все знают.
– И что?
– Остальные звери от дивинусов шарахаются чуток – по наблюдениям здешних. Будто чуют что-то чужое… А это уже на психику бьет, согласись? Когда ты к стаду поближе – а они от тебя прочь как от прокаженного. Так, может, не у всех дивинусов, но вот у гиппо – часто.
– Дальше.
– Самцы дивинусы не занимают позицию лидера стада. При этом они, само собой, не позволяют себя бить другим самцам. Если кто полезет – его отделают так, что крокодилам даже жевать эту отбивную не придется. Но при этом дивинус постоянно держится как бы в стороне – будто его программа какая-то заставляет.
– Он бежит от роли альфы?
– Да. Самок трахает другой самец.
– А дивинус?
– Чаще всего как бы ему тоже достается от радостей жизни… но если вдруг раздастся звонок от босса…
– Не понял… стоп… приказ системы?
– Ага, – осклабилась наемница. – Речники не раз видели. Залезет дивинус на пухлую молодую самочку, только пару раз дернется – и тут вдруг как соскочит с нее и бегом по берегу боевым аллюром. На пожар там – буквально, если молния шибанула в сухой период – или спасать кого…
– То есть секс начал – и не закончил? И это все?
– Почти. Он когда бежит – он обиженно и разъяренно ревет. Дико ревет. Головой мотает. А порой даже упирается, застывает, пытается повернуться к самке, что стоит вся такая раскоряченная в непонятках и смотрит на него как на обделавшегося. Но все равно приказ побеждает, и он уходит.
– Зверь – это зверь, – произнес Каппа. – Он живет естеством.
– А естество ломает срочный приказ, – кивнул я. – Раз такой косяк со стороны системы, два… все это дерьмо накапливается, плюс несвойственный обычному зверю образ жизни… И однажды зверь сходит с ума.
– Вывод – трахаться надо вволю, чтобы чикой не съехать к хренам, – подытожила Ссака и о чем-то глубоко задумалась, глядя на опять вышедшего отлить смуглого парня.
– Все?
– Все!
– А