Введение в теоретическую социологию. Проблемы познания общества. Пётр Иванович Смирнов
– философы, стражи – воины и работники производительного труда. Вместе они составляют гармоническое целое под управлением наиболее разумного сословия. Но то же самое должно происходить и в душе отдельного человека. Если каждое из начал души будет совершать свое дело под управлением разумного, то гармония души не нарушится. Разумное начало господствует, яростное выполняет функцию защиты, а вожделеющее повинуется и укрощает свои дурные стремления. Таким образом, понятие справедливость пригодно и для характеристики отдельного человека.
Отношения эллинов к варварам. Однако начертанный проект совершенного государства не может быть пригоден для всех народов, он применим только для эллинов. Варварские народы, т. е. все народы, окружающие Грецию, неспособны устроить общественный порядок на основах разума. Различие между варварами и греками настолько велико, что даже нормы ведения войны между ними должны быть совершенно различны. Вооруженная борьба между греками – это раздор (stasis), а между эллинами и варварами – война (polemos). Варвары и греки – враги по природе, а эллины по природе – друзья. В войне между греками должны неукоснительно соблюдаться правила человеколюбия, продажа или обращение пленных в рабство не допускается, во втором случае, война ведется со всей беспощадностью, а пленные обращаются в рабов[3] [Платон. 1971. Т. 3. Ч. 1, с. 271–272].
Реальные (отрицательные) типы государства. Свое образцовое государство Платон противопоставляет дурным видам государственного устройства, которые в той или иной форме или в их сочетании присутствуют в реальности.
Отрицательный тип государства выступает в четырех разновидностях: 1) тимократия, 2) олигархия, 3) демократия, и 4) тирания. Четыре эти формы не просто существующие разновидности отрицательного типа. В сравнении с совершенным государством каждая форма есть ступень вырождения, движение от лучшего к худшему.
Наилучшая из худших форм есть тимократия. Эта форма основана на власти честолюбцев. В тимократии есть черты совершенного строя. В ней правители пользуются почетом, воины свободны от земледельческих и ремесленных работ и всех материальных забот. Имеют место общие трапезы, процветают постоянные упражнения в военном деле и гимнастика.
Первыми признаками упадка оказываются страсть к обогащению и стремление к стяжанию. Со временем охотники до драгоценных металлов начинают втайне собирать и хранить золото и серебро у себя дома. Мало – помалу, скромный образ жизни меняется на роскошный, причем большое участие в этом процессе принимают женщины[4].
Начинается переход к олигархии (господству немногих над большинством: oligoi – «немногие»). Это государственное устройство, где доступ к правлению и власти основан на имущественном цензе – переписи и оценке имущества. Властвуют богатые, а бедные не имеют участия в правлении. Олигархия имеет два недостатка с точки зрения Платона.
Во-первых, в ней не выполняется и не может выполняться главный
Платон демонстрирует здесь «комплекс превосходства», свойственный, вообще говоря, преступным идеологиям. Представления об «избранном народе», «высшей расе» избавляют их носителей от моральной ответственности перед остальным человечеством. Поведенческий принцип преступной идеологии простой – «Я лучше тебя, поэтому могу сделать с тобой все что угодно». Из комплекса превосходства вырастает фашизм или сионизм. Любопытно также, что у многих агрессоров почему-то возникает идея, что предмет их агрессии – варвар, дикарь, которого надо «цивилизовать», научить жить «по закону». Так, Чингисхан сравнивал войну против окружающих «неупорядоченных» народов с охотой на диких зверей. А «неупорядоченными» они были по тому, что жили не по яссе, не по закону, который установил Чингиз. В современном мире «цивилизаторскую» миссию взяли на себя США.
Вероятно, Платон имел в виду процессы, проходившие в Спарте, когда та, после победы в Пелопонесской войне, перенимала изнеженные нравы Афин. Что-то похожее, надо полагать, происходило в СССР, особенно, в послевоенные годы: стремление женщин к роскоши, а мужчин – к стяжанию.