Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера. Джесс Хилл
о которой свидетельствовали жертвы насилия. На эту теорию и сейчас часто ссылаются. Канадский семейный психолог Аллан Уэйд так поясняет свою критическую позицию по отношению к предположению Уолкер: «Ее объяснение насилия завоевало такую популярность, потому что в нем не ставится серьезный вопрос об изменении сложившегося статус-кво». [14]
Стокгольмский синдром прекрасно демонстрирует, что за теорией выученной беспомощности стоит некий миф. Этот синдром – что-то вроде диагноза, который ставят женщинам, сохраняющим привязанность к своим мучителям и не верящим властям, которые хотели бы им помочь. Обычно мы выносим этот вердикт, не слишком задумываясь, когда пытаемся охарактеризовать состояние сознания жертв домашнего насилия. Но при этом многие психологи продолжают считать такую деформацию психики весьма серьезной, а термин – научным. «Классический пример стокгольмского синдрома – домашнее насилие, – утверждает психолог из Оксфорда Дженнифер Уайлд. – Это когда некто (как правило, женщина) ощущает зависимость от своего партнера и остается рядом с ним». [15]
Однако на самом деле стокгольмский синдром – очень неясно описываемая патология, не имеющая четких диагностических критериев. За ним стоят женоненавистничество и даже откровенная ложь. [16]
Придумавший это понятие психиатр и криминалист Нильс Бейерот не удосужился пообщаться с заложницей, чьи взаимоотношения с преступником послужили основой для далеко идущих обобщений. Он никогда не спрашивал у нее, что заставило ее доверять тому, кто удерживал ее, больше, чем полиции. Кроме того, во время того самого ограбления шведского банка Бейерот был консультантом полицейских и руководил их действиями. То есть он сам и представлял ту самую власть, которой потерпевшая, Кристин Энмарк, не поверила. После чего она стала первой, кому поставили тот самый сомнительный диагноз.
Как-то утром в 1973 году сбежавший из тюрьмы Ян Улссон явился в банк на площади Норрмальмсторг в шведской столице и захватил заложников – Кристин и еще трех сотрудников. В течение последующих шести дней он удерживал их. Вся эта эпопея широко освещалась в СМИ. Шведы еще не сталкивались с такими случаями, и для полиции это тоже было в новинку.
Переговоры буксовали с самого начала – у стражей порядка не было должной подготовки. К тому же в самом начале они неверно идентифицировали Улссона. Следователям удалось найти, как им казалось, младшего брата преступника, и подростка в сопровождении Бейерота отправили в здание банка. Но Ян просто взял и открыл огонь. Этот инцидент лишь раздразнил злоумышленника. Он потребовал, чтобы к нему позволили присоединиться его сокамернику Кларку Улофссону. Кстати, Кларк не был настроен агрессивно и даже пытался подбодрить заложников. «Он успокаивал меня, держал за руку, – вспоминала Энмарк в 2016 году. – Он сказал, что проследит, чтобы Ян не причинил мне вреда. Не могу сказать, что я чувствовала себя в полной безопасности. Этим словом нельзя описать