Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны. Андрей Матвеев
Диктор перестала комментировать.
Сан Саныч и сам понимал, что происходит нечто ужасное. Большой ящик ударил по цилиндрическому корпусу соседнего отсека, мгновенно вспыхнул ярко-голубой факел. Это выходил воздух. Разгерметизация.
Заработали двигатели ориентации…
Сан Саныч бегом помчался в ЦУП и через несколько минут уже был там.
Одни суетились у пультов, что-то кричали в микрофоны, барабанили по клавишам. Другие застыли в оцепенении. Многие женщины громко рыдали. На одном из экранов в предсмертных судорогах корчились те, кто ещё только что были прекрасными девчонками.
Растеряв своё содержимое, грузовой корабль замедлил вращение и отплывал от связки. Ещё несколько мгновений на фоне треска и глухих ударов были слышны истошные переговоры космонавтов, сдавленные крики и хрипение.
Картинка прекратилась. Изображение перестало поступать, но телеметрия шла. Здесь за пультами и там в космосе люди продолжали борьбу.
Сан Санычу было ясно, это – конец. Экспедиция не имела запаса прочности. Там было только самое необходимое, без чего практически нельзя было обойтись. Времени на ремонт не было, резервных кораблей – тоже.
Какая нелепая, и в то же время, закономерная случайность!
Нарушения в системах ориентации очень часто случались в космонавтике, но не было такой критической ситуации, спешки, такой скученности кораблей. В большинстве случаев как-то удавалось выйти из аварийной ситуации. А тут всё сплелось в один клубок…
К горлу Сан Саныча подступил ком, и он тихо зарыдал.
Появилось изображение из погибшего отсека. Среди кровавых ошмёток плавали изуродованные безжизненные тела. Сан Саныч не мог больше на это смотреть. Он выбежал из зала.
Уже почти не сдерживая рыданий, он как ребёнок брёл неизвестно куда. Слёзы застилали глаза. Он уже ничего не видел вокруг, да уж больше ничего и не было. Провал. Пропасть. Пустота.
“Какое потрясающе невыразимое горе… Это хуже смерти! – стучало в его мозгу. – Все мы – жалкие карлики, раздавленные призраком собственного величия, черви, подавившиеся дерьмом, крокодилы, сожравшие своих детей!”
Плечи его сотрясались, ноги не чуяли земли… Тут он заметил, что его взяли под руки двое в штатском.
Она просиживала перед телевизором часами. Капитан часто присоединялся к ней, и тогда они сидели обнявшись. Сейчас он уже спал каюте.
Его разбудил протяжный крик, словно стон смертельно раненой волчицы.
Он выскочил наверх. Она рыдала, то глухо стеная, то отрывисто вскрикивая, то протяжно крича во весь голос. Он не пытался её утешать. Понял всё, оцепенел, застыл, слился с экраном.
Она тихо поднялась, закрывая лицо руками, сгорбленная, сотрясаясь от рыданий, подошла к борту и бросилась вниз… Он не сразу догадался, что случилось, рванулся к релингам, отчаянно всматриваясь в тёмную воду. Она не выныривала.
Капитан схватил подводный фонарь и ринулся в глубину.
Течение