Терминатор и Дюймовочка. Андрей Бадин
искусству.
Да и то сказать, у станка она трудилась до седьмого пота, беспрекословно выполняла все указания балетмейстера, безропотно проглатывала окрики, понукания и замечания и была самой прилежной ученицей. Она хорошо танцевала, и из нее могла вырасти первоклассная балерина.
У нее были милые, приятные черты лица: курносый нос, озорные карие глазки, тонкие, похожие на взмах птичьего крыла брови и красивые, кокетливые губки. Да, милый ребенок Катя обещал вырасти в смазливую девицу. Она была худенькая, длинноногая, длиннорукая и длинношеяя, как все дети в этом возрасте, и когда надевала джинсы, футболку, кроссовки, когда закалывала в пучок русые, средней длины волосы, то становилась похожа на пацана. У нее и прозвище было во дворе – Репа. Кстати, у ее крутого папаши тоже было погоняло Репа, но только среди таких же, как он, крутых.
Катя играла в песочнице, а Коновалов с Деминым напряженно следили за каждым ее движением.
– Приготовься, – сказал Леха. – Как только телохранитель хоть на секунду отвернется, мы выскакиваем, подбегаем и вырубаем его на месте. Вернее, я его выключаю, а ты хватай девчонку и волоки в машину.
– Смотри не опоздай, а то он тебя в решето превратит из своего пистолета, – забеспокоился Демин.
– Постараюсь, умирать совсем не хочется.
Томительное ожидание длилось несколько минут, а охранник, сидел на лавке и тупо смотрел на Катю. Коновалову казалось, что он даже не мигает.
– Когда же он отвернется, зевнет или пописать пойдет? – возмущался Витя. – Нельзя же так окаменело сидеть, для здоровья вредно.
Вдруг на нижней ветке дерева, прямо над скамейкой, пронзительно каркнула чем-то рассерженная ворона, и большой шматок зеленого, зловонного помета полетел вниз и плюхнулся на плечо белоснежного пиджака охранника. Видимо, птица склевала что-то недоброкачественное на соседней помойке и от этого ее прохватил понос.
Гриня вздрогнул от неожиданности, перевел взгляд на какашку, затем вверх – на ворону, и его глаза вдруг начали наливаться кровью. Он открыл рот и хотел гаркнуть что-то матерное, но ворона вновь задрала хвост, поднатужилась, и у нее из задней части опять брызнула мерзкая струя. Гриня рот закрыть не успел, и эти вороньи отбросы залетели ему глубоко в горло. Взбешенный телохранитель покраснел как сваренный рак, вскочил со скамейки и разразился нестерпимым кашлем. Видимо, сильно поперхнулся пометом. Удовлетворенная своей меткостью птица довольно каркнула, расправила крылья, подпрыгнула и полетела над двором.
Горилловидный телок и кашлял, как горилла – громко и надсадно, с каким-то звериным рыком и распугал воробьев вокруг песочницы. Он не смог сразу выплюнуть весь помет, и большую его часть пришлось проглотить. Теперь он отплевывался и чертыхался, матерился и рычал как зверь, проклиная всех пернатых, сволочную работу, дурака-хозяина и то, что живет не в Китае.
Наконец он откашлялся, осмотрелся и заметил ворону на козырьке подъезда соседнего дома. Гриня заревел,