Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая. Анна Сешт
затягивалось. Хатепер видел, как жрец напряжённо боролся с собой, потому что воспринимал Великого Управителя как своего врага, победить которого не было ни малейшей надежды. Но разум Перкау возобладал, и он пришёл к тому же заключению, к которому в такой ситуации мог бы прийти сам Хатепер: один могучий враг в силах уничтожить другого.
– Мой будущий Владыка направился в пески сам, добровольно, и прошёл посвящение. Он искал Силу, способную помочь ему защитить себя и свой трон. Но там, в песках… его пытались убить. Снова. За ним пришёл чародей с двумя лицами.
– С двумя лицами? – переспросил Хатепер. – Ты говоришь о гламуре[2]?
Запоздало он подумал о том, что бальзамировщику вряд ли известно о гламуре.
Искусством смены облика в Империи владели только жрецы Тхати высокой ступени посвящения, причём служители именно одной из ипостасей Триждывеличайшего – Вестника, Господина Удачи, защитника путников и перекрёстков, того, кто даровал дипломатам красноречие, торговцам – искусство расчётов и понимание мер… а представителям искусств уже не столь уважаемых – собственно, удачу. У могущественных наследников фэйри – высокорождённых, элиты эльфийского народа – была способность к гламуру, возможности менять свой истинный облик на любой, даже рэмейский. Но и высокорождённые, и служители Господина Удачи осуществляли это чрезвычайно сложное колдовство нечасто и ненадолго.
– Я не был там, господин Великий Управитель, и могу свидетельствовать лишь со слов господина царевича, – ответил Перкау и продолжал, тщательно взвешивая слова, точно боясь выдать лишнее. – «Маг пришёл сюда с другим лицом и лишь потом обнажил настоящее – разумеется, не по своей воле», – сказал он мне. «Никогда до этого я не видел полукровку, дитя рэмеи и эльфов… а уж полукровку-жреца – тем более. Поверья о том, что они не имеют души, очевидно, лживы, ведь чем-то он обращается к Божеству…» Именно этот маг помог разойтись пагубным слухам о том, что Хэфер Эмхет – лишь поднятый тёмным искусством мертвец, – голос бальзамировщика дрогнул от сдерживаемого гнева и надломился. – Но я не знаю, кто он… Я никогда не встречал других учеников Серкат… И когда я покинул её – она больше не искала встреч со мной и не посвящала меня в свои тайны…
Как бы ни было невероятно услышанное, сопоставляя это с услышанным прежде, теперь Хатепер уже ничего не стал отметать. Источник у слухов, которые пресекали его осведомители, действительно был, и этот источник ему так и не удалось обнаружить.
Он готов был уверовать и в существование жреца-полукровки, которого так боялся Павах. По крайней мере, это многое бы объясняло… Жрец, одним из родителей которого был кто-то из могучих высокорождённых… а вторым – рэмеи. Уж не сама ли Серкат?.. Кто ещё мог бы решиться на такое, в самом деле! И как-то со всем этим был связан Саэлвэ… Неужели?..
Джети, помнится, говаривал, что если бы у Сатеха были такие жрецы – история Таур-Дуат писалась бы совсем иначе. Смешать кровь рэмеи и эльфа было почти невозможно – слишком разные народы, слишком
Гламур (от шотл. glamour – ускользающая привлекательность, колдовское очарование) – здесь: волшебное искусство изменения облика. Термин берет своё начало в средневековых сказаниях о дивном народе, в которых это слово означало волшебные чары, применяемые для отвода людских глаз, зрительный обман, наведённый с помощью магии. Фэйри, чья форма была текучей и непостоянной, пользовались гламуром, чтобы обретать невиданную красоту или, напротив, вызывать страх, или же придавать иной облик какой-либо местности.