Безмолвная. Ремигиуш Мруз
внимательно смотрел на меня, пытаясь, видимо, понять: к добру ли смена темы?
– Только то, что она была изнасилована возле реки, после чего бесследно исчезла – как и насильники.
– Пока не появились фотоснимки.
– Ну да. Это случилось в Ополе?
Я утвердительно кивнула.
– Вроде что-то об этом слышал… Давно это было?
– Десять лет назад.
– И ты действительно считаешь, что спустя столько времени она отыскалась?
– Похоже на то. Но сейчас кто-то старается скрыть этот след.
– Может, она сама… – предположил Роберт, а я добралась до утки, – не хочет быть найденной?
– Трудно сказать, – ответила я, взяв небольшой кусок мяса.
Еда показалась мне чересчур острой, но я постаралась не обращать на это внимания. Все-таки муж готовил ее как часть своего извинения. Приготовление блюда требовало довольно много времени, которого Роберту постоянно не хватало.
– Возможно, после изнасилования она решила начать все заново? – продолжил он.
– И так вот прямо оставила бы жениха? Сомневаюсь.
– Общались с семьей, знакомыми? Вдруг кто-то что-нибудь знает или поддерживал с ней связь…
– Семьи у нее нет, – констатировала я, решив все же выпить вина. – Родители погибли в ДТП примерно за год до того, как случилось изнасилование.
– Патовая ситуация.
– Жизнь… – я пожала плечами.
Обсуждение темы прекратилось, так как я видела: Роберту она не очень-то интересна.
Когда мы создавали «Рейманн инвестигейшн», он был вдохновлен ее потенциалом. Вел себя как маленький мальчик, который наконец-то стал обладателем желанной игрушки. Однако со временем его энтузиазм значительно поубавился. Мой, надо признать, тоже.
К нам обращались в основном люди, заинтересованные в слежке за супругами, отыскании должников, внезапно пропавших вместе с деньгами. Нам же хотелось дел, подобных делу об исчезновении Евы. Мне казалось, что тогда в Роберте оживет прежняя уверенность. Но так, скорее, лишь казалось.
Мы сидели, не касаясь никаких действительно важных вопросов. Вставая из-за стола, я чувствовала легкое головокружение. Просекко и красное вино не очень-то ладили между собой. Особенно если день начинался с первого. И если было намерение им же закон-чить.
Бывали дни, когда я точно знала, что ничего особенного не произойдет. Но нынешний точно к ним не относился. Я удостоверилась в этом, получив эсэмэску от Йолы.
Роберт уже готовился к выходу – собирался забрать из школы Войтека. Мне не нравилось, что он подъезжает на своем «БМВ» прямо к школе. Это образовывало своего рода пропасть между нашим сыном и другими учениками. Зная склонность детей к стычкам, я вполне допускала, что конфликтуют они не только на переменах.
Опорожненная до половины бутылка вина тоже будила во мне протест, но лишь внутренний. Я знала, что протестовать бессмысленно. Роберт все равно сядет за руль, и единственное, чего я могла бы добиться своим протестом, –