Безмолвная. Ремигиуш Мруз
еще к ним возвращались.
Сменщица появилась достаточно быстро – так, что еще успела подать мужчине «попадам»[3] и признать, что снимок Евы четкий, до мельчайших подробностей.
Когда я появился в полицейской комендатуре на улице Повольного, то уже мог описать фотографию принявшему меня подкомиссару[4] Прокоцкому по памяти. Но не стал. Мы вышли на нужный профиль, и я показал ему снимок. Морща лоб, сотрудник полиции долго вглядывался в него.
Он вел это дело десять лет назад. Я надеялся уловить в его глазах блеск, окончательно убеждающий меня в том, что на снимке действительно Ева. Но Прокоцкий повел себя так, словно увидел изображение совершенно не известной ему особы.
– Ну естественно, – наконец изрек он.
– Что естественно?
– То, что вы ищете в других женщинах образ исчезнувшей невесты.
Я открыл было рот, но не сумел ничего произнести. Категоричность в его голосе просто сбила меня с толку.
Прокоцкий оторвал взгляд от монитора, глубоко вздохнул и с сочувствием посмотрел на меня.
– Вы ведь с тех пор ни с кем не связывались? Так?
– Нет, не связывался. Но какое это имеет отношение к делу?
– Вам ее по-прежнему не хватает. Это естественно, что…
– Вы шутите?
– Такое случается…
Я указал пальцем на монитор.
– Вы видите то же, что и я?
– Вижу девушку, похожую на Еву. И это всё, пан Вернер.
Переступив с ноги на ногу, я в отчаянии повел взглядом вокруг, словно надеясь на появление кого-нибудь, кто мне поможет.
– Но ведь это она! Черт возьми, неужели вы не видите?!
Подкомиссар, снова вздохнув, мягко произнес:
– Увы, не могу с вами согласиться. Есть некоторая схожесть, но…
– Я точно знаю, как выглядит моя невеста!
Полицейский неспешно поднялся, как будто опасаясь повредиться. Потом успокаивающе положил мне руку на плечо и начал пояснять, что я ведь видел девушку много лет назад, а теперь меня обманывает мое собственное воображение. Он внушал мне это несколько минут, но с каждой очередной фразой я слушал все с меньшим вниманием…
Его чрезмерная уверенность, решительность в голосе и нежелание признать, что это в принципе могла быть она, действовали на меня раздражающе.
– Конечно, мы проверим, – уверил меня подкомиссар, провожая к выходу. – Даже не сомневайтесь!
В общем-то, сомнений и не было. В смысле, я не сомневался в том, что здесь что-то нечисто…
3
Я надеялся, что возвращение домой принесет мне хоть какое-то облегчение. Так происходило ежедневно, когда, вернувшись, я закрывал за собой дверь на три надежных замка.
Если не нужно было куда-то идти, меня охватывала умиротворенность. Если же позже мне зачем-то предстояло выйти, я испытывал беспокойство и нервное напряжение.
В этот день мои четыре угла должны были подействовать на меня успокаивающе. Однако на этот раз я почувствовал себя посторонним в собственной квартире. Заполнил
«Попадам» – тонкий блинчик из чечевичной муки.
Подкомиссар – самое младшее офицерское звание в польской полиции.