Энтропия. Соня Кляйн
тестов все возвращались в свои отсеки, любое общение пресекалось, да и времени на это не давали. Впрочем, транквилизаторы делали свое дело – почти никто не пытался завести разговор, даже когда возможность была. В три часа дня приносили обед. В окошко под дверью робот точно так же доставлял поднос. Пища была на удивление приличной, давали овощи, котлеты и супы. Джастин подумал, что это должно было успокоить Испытуемых, т.к. многие из них до этого жили гораздо хуже, чем он, и теперешнее положение не казалось им плохим. Если не задумываться о своем недалеком будущем.
В шесть часов было еще одно обследование. На этот раз проверяли чисто физические показали. Измеряли волны мозговой активности, делали снимки черепа, проверяли электрическую активность сердца. Названия других процедур Джастин даже не знал. Именно в это время у Испытуемых появлялась призрачная возможность для общения. Во время ожидания в узеньком коридорчике они были практически одни. За дверью стоял охранник, но так как бежать было некуда (обе двери запирались, кроме того, стояла сигнализация, реагирующая на любую подозрительную активность), охрана не обращала особого внимания на отрывочные фразы и робкие попытки разговоров. Но в этом было мало смысла – транквилизатор подавлял не только возможную агрессию и беспокойство, но и вообще какую-либо самостоятельную активность.
В восемь часов – ужин. Сразу после ужина, в десять часов, снова приходил врач и ставил укол, как Джастин узнал позднее, это и был бензодиазепиновый транквилизатор.
В тот вечер, когда исчез парень с самыми высокими показателями тестов, Джастин впервые словно очнулся ото сна. До этого все происходило как бы не наяву, за пеленой, которую не хотелось отдергивать. Будто во сне, Джастин делал то, что ему говорили, шел туда, куда говорили идти. И это было вовсе не из-за транквилизатора. И вот теперь он с удивлением и страхом начал осознавать, что все эти вещи творятся на самом деле. И началось это с того паренька, которого хвалили больше всех. До этого все казалось каким-то нереальным, а теперь невидимая опасность словно встала у него прямо за спиной.
Судя по всему, заметил это не только Джастин. Энри, парень из соседнего отсека, тоже из новоприбывших, на следующий день тихо сказал ему в коридоре:
– Слушай, я понял. Нельзя быть слишком умным, им такие и нужны.
– Может, он еще вернется, – пожал плечами Джастин.
Энри упрямо покосился на него:
– Я тебе точно говорю, продолжишь умничать на тестах – ты следующий. А я вот сегодня напишу на самый низкий балл, и тебе советую. Посмотрим, что будет.
Джастин открыл рот, чтобы ему возразить, но промолчал. Ему отчаянно хотелось верить, что Энри прав, что у них есть какой-то выбор. Хотя внутри все кричало, что эта бесполезная ложь может только все усугубить. Поэтому он решил лишь частично прислушаться – снизить свой балл до среднего. А насчет Энри – действительно, посмотрим – решил он. Хотя, где-то в глубине души он все еще ощущал пугающе-соблазнительное безразличие, и не знал,