Лед твоих объятий. Делия Росси
была сама принять это решение.
– Думаешь?
– Уверена.
На этом разговор и закончился. Мы спустились вниз, поздоровались с матушкой, и Тэй ушла порталом к себе. А мне пришлось выслушать еще одну нотацию, на сей раз – от Мартина, узнать, что я под домашним арестом, и отправиться в свои покои, дожидаться вечернего разговора с отцом.
Себастиан Кимли
– Ваше величество, я к вам с поразительными новостями.
Гивейский почтительно склонил голову перед Императором.
– Я только что вернулся из Ругдена…
Лорд Гринделл говорил что-то еще, но я не слышал ни слова. Напряженно вглядывался в до боли знакомое лицо и не мог сдержать бушующие эмоции. Артур. Передо мной стоял Артур! Те же серые глаза, тот же проницательный взгляд, та же серьезность и слегка усталый вид. Его брат. Любимый, но преданный им брат. Живой и невредимый.
Он непроизвольно сделал несколько шагов вперед и приблизился к сидящему за столом мужчине.
– Арт! – слетело с пересохших от волнения губ.
– Герцог?
Император вопросительно посмотрел на Гивейского.
– Кто этот человек? И что он делает в моем кабинете?
– Вот об этом я и хотел вам рассказать, Ваше величество, – спокойно произнес лорд Гринделл. – Это Себастиан Рональд Кимли. Бывший Император и брат вашего…
Договорить Гивейский не успел.
– Я помню семейную историю, Алекс, – резко перебил его Император и оторвался, наконец, от документов, которые до этого внимательно изучал. – Непонятно только, с чего ты решил, что этот рэй является моим дядей.
Император поднялся.
– Удивительное сходство, – после недолгого молчаливого осмотра, заметил Император. – Совсем как на портретах. Значит, вы утверждаете, что вы – Кимли?
Серые глаза блеснули холодным льдом.
У него оборвалось сердце. Этот осмотр… В какой-то момент ему показалось, что сейчас Артур выскажет о нем все, что думает, назовет убийцей и предателем, и выгонит вон. Больная совесть шептала, что так и будет. И он не заслужил ничего иного. И не вправе требовать другого отношения.
– Что скажете?
Он не стал ничего объяснять. Просто отпустил Ледяную сущность, позволяя ей коснуться сердца стоящего напротив мужчины. Секунда, другая. Родовая магия Греллинов нашла отклик, и лед Императора принял ее, признавая за свою. А он… Он почувствовал, что это не Арт. Нет, умом он все понимал, но потрясающее сходство Ричарда со своим отцом ошеломляло и заставляло забыть о прошедших веках и эпохах.
– Значит, легенды не лгут, – задумчиво заметил Ричард, и морозный узор сошел с его щек. – Проклятый Император искупил свою вину годами ледяного одиночества и забвения.
Он вздрогнул. Слишком явственными были воспоминания о недавнем прошлом. Холод, тоска, отчаяние. И невозможность что-либо изменить. И безнадежность, разъедающая мозг почище кислоты. И слова, прозвучавшие однажды в темноте его склепа.
Он до сих пор боялся закрыть глаза, опасаясь снова