Отшельник. Сергей Шкенёв

      В Балашихе ожидаемо упёрлись в пробку. Вроде не канун выходных, а люди едут куда-то и едут, будто вся их жизнь заключается в вечном движении. Что им дома по ночам не сидится?

      – Ремонт дороги чуть ли не до Новой Купавны, – пояснил Кукушкин, доставая из кармана пачку сигарет. – Желающие могут покурить свежего воздуха.

      – А чего сразу через Носовихинское и Железку не поехал? – спросила устроившаяся на заднем сидении Полина Дмитриевна. Как раз за пробкой бы и выскочили.

      – Да там вообще трындец, – Вадим махнул рукой и вышел из машины.

      – А ты, Андрюша, бросил что ли?

      – Нет, пока не бросил, но на частые перекуры здоровья уже не хватает. Так что стараюсь курить пореже.

      – Ничего, там бросишь.

      – На том свете, что ли? – пошутил Самарин.

      – Тьфу на тебя, дурак старый, – обозлилась Полина Дмитриевна. – Говорила же, воздух в Любимовке целебный. Как пройдёшься по лесу, так не поверишь, несколько лет с плеч долой и болезни куда-то деваются. Я ведь, Андрюша, когда там домик купила, почитай двумя ногами в могиле стояла. Да по пояс. Вся медицинская энциклопедия окромя венерических заболеваний.

      – Что ж так-то? Упущение.

      – А вот это не твоего ума дело, Андрюша.

      – Да я так, к слову просто пришлось, – извиняющимся тоном произнёс Самарин. – Но если воздух такой целебный, то что же деревня опустела? Разъехались или вымерли?

      – И то и другое. Молодёжь уехала, старики поумирали. А почему на них воздух не действовал, я не знаю. Работали много, скорее всего. Работа жизнь сокращает больше курева, особенно когда работа через немогу.

      – А ты?

      – Что я? Пенсионерка же, да и пчёлы.

      – Кто?

      – Пчёл я держала, а они тоже лечат.

      – А сейчас где они?

      – Распродала в прошлом году. Если надумаешь держать, то старые ульи в сарайке сложены, а которые и не убирала, так и стоят на огороде. Сам увидишь.

      Андрей Михайлович считал пчеловодство чем-то сродни шаманизму, и даже в мыслях не представлял себя пасечником. Учиться поздно, да и вообще… Другое дело огород ли два десятка несушек.

      – Участок большой?

      – По документам семьдесят две сотки, а так хоть пару гектаров занимай, никто слова не скажет.

      – Хрена себе, – удивился Андрей Михайлович. – Как ты с ним управлялась?

      – Да бомжей нанимала.

      – Постой, мне Вадим говорил, что нет там никаких бомжей.

      – Никаких точно нет, а эти есть. Как откроешь ворота, что на берег Клязьмы выходят, они уже тут как тут. Будто караулят постоянно.

      – Воруют?

      – Железяку какую если сопрут, а так нет. Я их за работу по огороду прикармливала, они и рады. По-русски, правда, не очень хорошо говорят. Еще с собой давала гречки и соли. Даже не представляю,