Дипломатический труп. Николай Леонов
о том, как, прибыв в спецподразделение пехотных войск, он в течение года сделал его образцово-показательным, и на учениях, где его «орлы» показали высокие результаты, сам министр обороны пожимал ему руку. А еще очень много он рассказывал о своих подвигах во время грузино-югоосетинского конфликта. По словам Горбылина, он осуществлял координацию действий спецназа и бронетехники, благодаря чему и была достигнута победа…
– Да, остается только сказать, для чего там нужны были генералы, для чего нужны были войска, если там было достаточно одного Горбылина, – с грустной иронией резюмировал Гуров.
Скорее всего, в стенах посольства горбылинские байки всерьез воспринимал один только Буряк, знавший об армейской службе лишь с чужих слов. Те же, кто знал армию изнутри, над Павлином-Максом откровенно смеялись. Поэтому его контакты с работниками посольства были весьма поверхностными, и едва ли можно было считать, что кто-то рисковал с ним излишне откровенничать или иметь общие дела.
Что касается внешних контактов, то Буряк был вынужден признаться, что последний месяц его дружба с Горбылиным изрядно остыла. У Макса к той поре в городе появились какие-то знакомые, и он уже сам, единолично, отправлялся в вояжи по городу. Что это за знакомые, Косте он не рассказывал. Но однажды Буряк – это было около месяца назад – вышел прогуляться до ближайшего сквера, где он любил посидеть в небольшом кафе с хорошей мексиканской кухней. Неспешно шагая в тени пальм, на другой стороне улицы он случайно увидел Горбылина в компании с каким-то гражданином явно местных кровей. Причем этот тип смахивал на гаучоса – латиноамериканского ковбоя с криминальными замашками. Они шли параллельно скверу и о чем-то разговаривали. Константин окликать Макса не стал, да и спрашивать о том, кто это такой, отчего-то не решился. В самом деле! А может быть, тот попросил у него закурить, и они разговаривали о достоинствах местного табака?
Лев нахмурился.
– Поня-я-тно. Лицо этого человека не запомнил? Нарисовать смог бы? – спросил он, выслушав своего собеседника.
– Да, конечно! – обрадовался тот. – Если надо – к вечеру будет готово. Вам как лучше – нарисовать портретный вариант или в рост?
– Лучше – и так, и эдак. Как подскажет фантазия… – Гуров поднялся и двинулся к двери.
В это же самое время Станислав Крячко отправился на собеседование к Веронике Павловне, докторше здешней медчасти, которая располагалась в одноэтажном доме, метрах в полста от служебного здания посольства. Подойдя к постройке, отделанной белым сайдингом, под зеленой крышей из металлочерепицы, Стас вошел в приемную. В углу, напротив входа, он увидел шкаф с бумагами. Рядом с ним был стол, за которым восседала крупная женщина в белом халате и белой косынке.
Поздоровавшись, Крячко представился и уведомил, что хотел бы увидеть главного доктора. Та сообщила, что Вероника Павловна у себя и обязательно его примет. Постучав в дверь с табличкой «Зав. медсанчастью Рябинина В.П.» и, услышав благозвучное,