Одиночество как лекарство. Я бы хотела стать осенним лесом, и чтобы ты был ветром в этом лесу. Виктория Кондратьева
перевозивший бревна, и что ты в реанимации, и им больше ничего не говорят пока. У меня все перевернулось внутри, я не знала, что думать. Я звонила каждые три часа, но твои родители ничего внятного не могли сказать. И тогда меня накрыла настоящая паника. Я…
– Малыш, давай не будем об этом. Я не могу смотреть на тебя, когда ты вновь переживаешь те минуты. Страх и тревога на лице твоем болезненны для меня. Я обещал всегда беречь тебя, но не сдержал обещание. Любимая, прости меня, но мне нужно уходить. Я безумно был рад тебя увидеть, но будет лучше если ты больше не придешь. Пойми любимая, как бы не было больно, но ты должна меня отпустить. Прости, мне пора.
Вот ты снова ушел. Ветер завыл меж деревьев, сумерки наступали, похолодало, и дождь заморосил. Он снова омоет мраморную плиту, на которой теперь навсегда высечены эти жутко болезненные слова и родное имя:
Здесь похоронен Джими Теодор Дуглес.
Сын, муж, друг. 12. 05. 1980г. – 23. 09. 2013г.
Спи спокойно.
Как я могу тебя отпустить? Ну как? Ты всем был для меня. Мне кажется, будто у меня в груди образовалась огромная дыра, словно вырвали кусок мяса. Я снова и снова представляю тебя в том пиджаке, на мосту. Ты был такой жизнерадостный. А теперь любовь сливаясь с болью рисует мне твой образ. Наверно я схожу с ума. Если уже не сошла. Я договорилась с транспортной компанией, перевести твое тело в Нью-Йорк. Все в этом городе напоминает о тебе, о нас с тобой. Куда бы я ни посмотрела, в толпе ищу тебя. Я не понимаю, как люди это переживают. Мне невыносимо больно понимать, что тебя больше нет, что ты больше не оденешь те смешные подтяжки, и не будешь больше кичится своим ирландским. Знаешь, мне бы очень хотелось стать осеннем лесом, и чтоб ты был ветром в этом лесу, чтобы всегда чувствовать, что ты рядом.
Подойдя к дому, я увидела на пороге Кейт.
– Привет Эв.
– Привет Кейт. Что-то хотела? – старалась быть вежливой я.
– Ты как? Может тебе что-нибудь нужно?
Как я устала от этих вопросов. Ну что мне может быть нужно, кроме очевидного?
– А знаешь, нужно. Нужно. Верни мне Джими, – мне было уже плевать на вежливость. – Что вы ходите сюда? Мужа нет, больше ничего не надо.
Прошла небольшая пауза, видимо Кейт переваривала мою реплику.
– Прости, но мужа я не смогу тебе вернуть, и никто не сможет. Хорошо, мою помощь ты не принимаешь, но послушай, тебе нужна помощь специалиста, и серьезная. Кто-то из наших видел тебя на кладбище сегодня. Сказали, что ты разговаривала с кем-то. Эвери так нельзя. Мы все боимся за тебя. Нам всем был дорог Джими, но его нет. Уже год прошел, пора его отпустить.
– Ха! Забавно! Он мне сегодня тоже самое сказал!
– Что? – с испугом в глазах выпалила Кейт.
– Ладно Кейт, спасибо за поддержку, я подумаю. Все, уходи пожалуйста, мне тяжело разговаривать.
Я закрыла дверь за Кейт и пошла в душ. Самое поганое, это то, что солнце будет светить как обычно. Как же я тебя ненавижу.