Большая книга приключений и загадок. Юлия Кузнецова
сказала я и потянулась к чашке.
К лешему яичницу и сосиски! Выпью чудный кофе с густыми сливками и корицей.
– Мама преподает в университете и…
– Пишет докторскую! – перебил меня Ботаник тем же тоном. – Я знаю!
От волнения он затряс головой. Косичка взлетела и нырнула в мой кофе. Я мгновенно сочинила комикс, где главным героем будет мерзкий говорящий прыщ. Ботаник ничего не заметил и отбросил косичку за спину. Та со свистом вылетела из чашки и шлепнулась ему на спину.
– Представь меня ей, пожалуйста!
Я хотела съязвить, что представить Ботаника маме не составит труда. Упомяну косичку, прыщи и потрепанный жилет, и мама прекрасно его вообразит. Но вдруг увидела, что для Ботаника это важно, и раздумала играть словами.
– Попозже, – согласилась я, не желая портить маме аппетит раньше времени, – после завтрака.
– Прилечу со скоростью ветра, звука и света одновременно! – заверил меня Ботаник. – Кстати, меня зовут Сергей. В честь Сергея Александровича Крылова.
– Важная персона? – спросила я из вежливости.
– Ну что ты! Известнейший российский лингвист, автор более трехсот публикаций на языковедческие темы. Готов тебе поведать о его последней работе, чрезвычайно интересное исследование…
– Я к вам подсяду, ханиз, – услышали мы голос Вероники. И это не было вопросом – это было утверждением.
Девица грациозно опустилась на стул и поставила рядом с моим рюкзаком черную стеганую сумку из мягкой кожи. Мне показалось, та шевелится, но я не стала ее разглядывать, чтобы Вероничка не подумала, будто мне сумка нравится и я завидую.
– У тебя кофе со сливками! – осуждающе произнесла несносная девица.
Я схватила чашку, намереваясь сделать большой глоток, чтобы позлить Веронику. Но моя рука замерла на полдороге. В чашке плавал волос Ботаника! Я повернулась к Веронике.
– Чего ты ко мне прицепилась, а? Тени не такие, ем не то что нужно… Зачем ты делаешь мне замечания? Чтобы показать, что ты лучше?
– Велл, это не вызывает сомнений.
Я внимательно поглядела на Веронику. Если бы она улыбнулась хоть капельку, хоть краешком рта, я рассмеялась бы вместе с ней, и проблема была бы решена. Но меня добило то, что Вероничка ни капельки не шутила.
– Почему ты так говоришь? – тихо спросила я. – Думаешь, ты дочка начальника и тебе все можно?
– А ты обижаешься? – искренне удивилась Вероничка. – Но разве можно обижаться на критику? Это кантбишно.
– Невозможно, – машинально перевел Ботаник.
– Конечно! – продолжала Вероника. – В Америке считается, что нужно указывать человеку на недостатки, а не молчать о них. Так ты помогаешь другому. А дэд тут не при делах. Он нас с мамми кинул в ту Америку, как котят в… ну… в бакет…
– В ведро, – помог Ботаник.
– Икзэктли. Нам пришлось самим выживать. Мамми мечтала сделать из меня актрису. Но актрисы из меня не выйдет. Кантбишно! У меня нет…
– Чувства юмора, – мстительно подсказала я.
– Ноу.