Математик и его тень. Избранное. Юрий Тамистов
городского университета имени Н. И. Лобачевского и начался, мягко говоря, не слишком удачно, а закончился так и просто отвратительно. Подобного катастрофического провала своей профессиональной карьеры он не предвидел и в страшном сне.
Рэм, как настоящий интеллигент, отроду, ни при каких обстоятельствах не злоупотреблял алкоголем, не уважал и не понимал алкоголиков, но сегодня были веские причины сделать то, что не позволял себе никогда раньше.
Вечерело. Дома, без сомнения, заждалась семья, а Ларионов, поглощённый мрачными размышлениями, по прежнему потеряно и одиноко сидел сутулясь за столом в дальнем углу какого-то питейного заведения, не спеша употреблял водку и пиво, закусывая салатом с анчоусами, как вдруг почувствовал себя опьяневшим сверх всякой меры. Вначале он испугался, но лишь на мгновение, потому как заботливо согревающая, хмельная услада без промедления ласково обняла и успокоила его. Поправив очки, свежим, раскрепощённым взором Рэм оглядел веселящуюся публику. «Что за шелуха тут обретается? И к гадалка не ходи – недалёкие, беспечные гуляки, функции без аргумента, – рассудил он. – Примитивная кабацкая константа: пить, жевать, зубоскалить – букет пустоцветов здешнего кватроченто. Петрарка? Кто это? Футболист… Одно на уме – заработать и потратить… О чём с такими поговорить? С кем?»
– Поговори со мной.
Голос, казалось, прозвучал со стороны пустого угла. Рэм даже заглянул под стол, но никого там не обнаружил.
– Кто ты? – спросил он.
– Я твоя тень.
«Не пора ли обратиться за медицинской помощью?» – подумал было Рэм, но тут же решил: «А почему бы и нет? Это становится интересным!».
– Тень говоришь? – он обозрел силуэт на стене. – Ага… Ницше что ли начиталась?
– Так вместе же с тобой двадцать лет назад читали.
– Допустим… и о чём будем беседовать?
– О высоком, сложном или о чём угодно. Хочешь об отпечатках пальцев австралийского коалы, хочешь о перспективах теории фракталов? Я знаю всё.
– Всё? – Рэм хмыкнул и покрутил пальцем у виска – Понятно…
– Что понятно?
– Ну… сама тёмная, а знаешь много.
– Разве темнота это недостаток, а свет достоинство? Свет и тьма – всего лишь заданные свойства зрения, способ создавать формы, но найдётся в мире и сколько угодно иных способов.
– Хорошо, хорошо… – план неожиданного и более чем странного разговора никак не вырисовывался в затуманенной голове Рэма – А куда исчезаешь ночью?
– Никуда. Я и есть твоя ночь.
– Тогда куда исчезаешь в свете?
– Никуда. Просто меня не видно, но если хорошенько прикроешь глаза, то поймёшь – я всегда внутри тебя.
Похоже тень слегка подшучивала над опьяневшим Рэмом и это его разозлило.
– Ты брось заниматься софистикой! – зашумел он. – Знаешь кто я? Я математик! Требую точного ответа! Появишься теперь у меня в аудитории или на зачёте, так я в два счёта выбью из тебя эту клоунскую дурь!
– Пожалуйста, не надо так громко… А твои лекции я исправно посещаю не один десяток лет. Поверь, половина из того, чему ты там учишь, по большему счёту несусветная чушь, другая половина детский лепет.
Рэм поджал губы.
– К чему клонишь? Я что – плохой преподаватель или по твоему кто?
– Шаняманя ты, ни то ни сё… в общем, ни пава ни ворона. Да все вы люди ходячие недоразумения.
– Ты, это, давай, выбирай выражения! Я в двадцать пять лет защитил кандидатскую, а в тридцать пять докторскую! – вспылил Рэм. – Сама ты… – и швырнул в тень салфетку.
– Вот, я же просила потише. К нам уже идут.
В зале включили общее освещение, тень будто испарилась и симпатичная администраторша, взмахивая огромными синими ресницами и досадливо сдвинув брови, подошла к Рэму в сопровождении крепкого сотрудника охраны.
– С вами всё в порядке? – строго спросила она.
– С-с-со мной всё… есть первый порядок, второй и третий… – Рэм хотел привстать с кресла, но его качнуло и он остался сидеть.
– Позволь, Эльвира, я с ним разберусь, – сказал охранник, отодвигая девушку.
– Только не так, как вчера, Приходько! – воскликнула та и отступила в сторону.
Тяжёлая рука легла на плечо Рэма.
– Да ты пьян в дымину, приятель! Сам уйдёшь или тебя вынести?
Охранник слегка встряхнул математика. Это возвратило Ларионова к объективной реальности.
– Прости, такое дело сегодня, брат… случилось… ковариация… понимаешь? – виновато засуетился он по дружески заглядывая сотруднику в глаза. – Помоги, ради всех святых, посади в такси – в накладе не будешь… Я отблагодарю, вот, – и Рэм вытащил из портмоне и протянул охраннику пятитысячную купюру. Тот не смог скрыть удовлетворения перекладывая её в свой карман.
– Да ладно, дружище, не переживай, поможем.