13 лет назад мне будет 13. Анастасия Суховерхова
себя. Но на четвёртый день это всё равно нужно было сделать, и лишних вопросов я маме не задавала, как бы ты не хотел и не бежал, бежать с тонущего корабля просто некуда, разве только тонуть. Но я умирать не хотела, хотя внутри себя именно это и ощущала. Да, я ощущала смерть, и об этих ощущениях одному Богу было известно!
Мы вернулись, как и полагалось, четвёртого января в день моих именин, и для меня была очень радостная новость, что меня переводят в подростковое отделение. Не зря моя мама хлопотала. Даже не в детское, в которое мама упрашивала главврача, а в подростковое, лучшее в городе, можно так сказать, где лежали почти одни мальчики, которые откашивали от армии, где были хорошие условия, а само отделение можно сравнить не с больницей, а с санаторием, где нет, даже, решёток на окнах. Обо всё этом я знала, я многое узнала, пока находилась в тюрьме, даже, где раньше находилось детское отделение, и какие там были условия, и что многие говорили мне, что лучше лежать во взрослом, чем в детском. В том здании раньше располагался местный детский садик, который переделали в больницу, разделив его на три отделения: подростковое № 15, детское № 14 для детей до четырнадцати лет, и для малышей с нарушением психики и речи № 25. Пока подросткового отделения не существовало, дети после пятнадцати лет лечились во взрослых.
Мы пришли в то отделение, меня приняла врач. Пока я сидела на первом этаже в коридоре, мимо нас с мамой по лестнице спустились одни мальчики старшие меня на несколько лет, они шли на физкультуру в зал. Мы попрощались с мамой, я поднялась на верх, меня проводили в палату. Я была в ней совершенно одна, в отделение была всего одна девочка, которая периодически туда приезжала и уезжала, но, несмотря на это я была рада тем условиям, в которых оказалась.
Я находилась там три недели. Меня отпускали на все выходные домой, даже на Рождество. Там ходили гулять, хорошо кормили, занимались, играли, правда отношение ко мне было не из лучших, потому что я там находилась бесплатно, а отделение считалось платным, да ещё весь медперсонал брал тот факт, что до этого я находилась в тюремном отделении, и скорее всего, он был главным. С меня не спускали глаз, держали под вечным строгим контролем, почти присутствовали вместе со мной в туалете, такие были распоряжения от лечащего врача, и вроде меня уже собирались выписывать, как мне отменили прогулки, стали ещё большие запреты, я везде ходила с медсестрой, которая не спускала с меня глаз. И видимо, им всё это надоело, что они решили перевести меня в отделение с решётками и всеми прочими замками, чтобы вообще не следить за мной. А может, сказались жалобы моей мамы в департамент здравоохранения. Причину я не знала. Да, меня всё же перевели в то самое детское отделение, хотя моя мама категорически была против, и не стала ничего подписывать, но там и без угроз не обошлось. Единственное, что я успела сделать, то написать карандашом на задрипанном закутке бумажки той девочке, с которой подружилась, что меня переводят в другое отделение. Жестокая медсестра, смена которой выпала как раз на тот