Моя война: Выжить вопреки. Испытания. Чужой. Виктор Мишин
прикидывая уже, как спалю на хрен этот урожай, сказал я.
– Там, в конце деревни, возле силосных ям, большой сарай, все там. Сторожа нет, так как комендантские охраняют.
– А вы там зачем, если фрицы сами охраняют?
– Так за народом смотреть, чтоб не сделали чего. На работы выгоняем…
– Где ближайшая часть или гарнизон у немцев? – оборвал я Сашко.
– Верст восемь на юг. Гарнизонный склад и мастерские. Технику там чинят. А еще лагерь есть, недалеко, примерно десять верст, но это туда, к болоту, – полицай указал в сторону, почти туда, откуда я пришел.
– Я сам оттуда иду, чего-то я не видел там никаких лагерей, – удивился я.
– Лагерь небольшой, человек двести там, еще в прошлом месяце устроили. Здесь как таковых войск-то нет, поэтому его еще не вывезли. Да и до железной дороги далеко.
– Ты был в лагере?
– Один раз, продукты возили.
– Охрана?
– Человек двадцать, офицер. Две вышки с пулеметами…
– А на складах?
– Столько же. Там наши красноармейцы работают, их по всем лагерям собирают, тех, кто умеет технику ремонтировать.
– Когда это красноармейцы тебе своими стали, падаль? – жестко спросил я.
– Меня заставили. Мне семнадцать всего, Петро сказал, что красные меня на войну отправят или на зону, за то, что был на территории врага. Я испугался, да и родители здесь живут, что с ними будет?
– Наших убивал?
Тот повесил нос. Ясно, скорее всего, расстрелом повязали. Я задавал вопросы еще минут пять, а получив нужные ответы, решил судьбу полицая. Ладно хоть зла у меня на него нет, но и оставлять его в живых мне нельзя. Поэтому… Вытянув нож, я быстро, пока Сашко не успел заголосить, вогнал лезвие ему под челюсть. Умер тот сразу, не мучился. А я вдруг понял, что все, выжил я из себя страх, во мне проснулся зверь. Или, как говорили обо мне в той жизни – МОРОЗ.
Собрав винтовки и повесив на плечо, я стал потихоньку, делая круг, сближаться с деревней. Сашко рассказал мне, где живут немцы, где полицаи, думаю, я их всех завалю. Ночь будет помощницей, а силы я в себе чувствую. Злой я сейчас, да и голодный до войны, поэтому буду работать жестко. Да и зерно сжечь надо.
На въезде в деревню был пост немчуры, потому как склады с зерном были именно с этой стороны. Два солдата мирно болтали, когда я оказался возле них. Подбирался недолго, шел в шинели полицая, может, поэтому и не привлек внимания. Да и Сашко рассказал, что к ним сюда давно никто не забредал из бойцов Красной Армии.
У меня на винтовке был закреплен штык, поэтому я просто заколол их обоих. Один, правда, чуть пискнуть успел, но вроде никого не насторожил. Забрав у фрицев пулемет, ленты и гранаты, я направился к складам. Просто увидел мотоцикл, вот и решил, что это и будет решением. В мотике обнаружил канистру с бензином и понял, что это судьба. Пробраться к дому, где квартировали немцы, было просто. Огородами, огородами – и я на месте. Пулемет я поставил на сошки напротив выхода из избы, а саму ее быстренько оббежал, поливая стены из канистры. Окна избы выходили только на две