Парящая для дракона. Прыжок в бездну. Марина Эльденберт
выше.
– Вот! Это уже больше похоже на Лауру Хэдфенгер. Хотя тебя теперь уже называют не иначе как Лаура Ландерстерг.
– Кто?!
– Все. Везде. – Даргел кивнул в сторону дома. – Возвращаемся?
– Возвращаемся. – Я взяла его под руку.
Беседа с Даргелом меня воодушевила настолько, что я даже забыла о случившемся. Вот так впервые после всего этого просто выпала в другую реальность, в «здесь и сейчас» рядом с братом. В ту реальность, в которой сегодня вечером мне предстоял разговор с Торном. Хочет он или нет, ему придется меня выслушать. Ему придется меня слушать, если он хочет, чтобы наши отношения продолжались.
И чем скорее он это поймет, выражаясь его же словами, тем лучше.
– Ферн Ландерстерг только что вернулся, ферна Хэдфенгер.
– Благодарю, Тиус.
Я попросила дворецкого сообщить, когда Торн появится в резиденции, и появился он ближе к ночи. Если бы не желание поговорить с ним именно сегодня, я бы легла спать.
Несмотря на то что меня отрезали от Хайрмарга, я решила, что все равно буду танцевать. Правда, здесь не было лент, но разминку, разрешенную мне физиотерапевтом, я делала. И не только разминку, простые танцевальные движения, не связанные с сильной нагрузкой.
После ужина еще прогулялась с Гринни и Верражем, и напряжение от ожидания предстоящего разговора отступило, сменившись приятной усталостью. Такой, какая возникает после долгих прогулок и игр в снежки с полностью довольными жизнью малышами.
Драконенок уже смирился с тем, что от меня не исходит пламя. Кем он меня считал, сказать сложно, но то, что решил меня оберегать, выяснилось, когда один из мергхандаров шагнул ко мне слишком резко. Верраж мгновенно вздыбил чешуйки и утробно зарычал.
Сейчас, когда Тиус сообщил о возвращении Торна, мне почему-то вспомнился этот эпизод, и я улыбнулась. От защиты Верража я бы сейчас точно не отказалась, да хотя бы от защиты кого бы то ни было: напряжение вернулось, а вместе с ним вернулось и ощущение, что я – провинившаяся школьница, которую вызывают к директору. В данном случае меня никто не вызывал, но избавиться от этого чувства я не могла.
До тех пор, пока шла по коридору к его кабинету.
Зато стоило мне шагнуть за дверь, оно испарилось. Я поняла, что больше не хочу оправдываться и что больше не хочу быть школьницей. Если Торн желает видеть рядом с собой женщину и жену, а не приложение к его реформе, – хорошо. Если нет…
– Нам надо поговорить.
Он обернулся, встречая меня ставшим уже привычным ледяным взглядом.
– И тебе доброго вечера.
– Доброго. Что-то случилось?
Торн подошел к столу и указал мне на кресло.
– Мы выяснили, кто за этим стоит.
Я замерла.
– Кто?
– Присядь, Лаура.
Я приблизилась к столу и действительно опустилась в кресло. Только после этого сел он.
– Эллегрин Рэгстерн.
Он вытолкнул эти слова, как вложил недостающий кусочек в пазл, так же равнодушно и жестко, но мне вдруг стало не по себе. Оттого, сколько застывших чувств под этим скрывалось.
Я