Другие времена. Михаил Кураев
В этом месте запереживавший Вовчик остановился, чтобы в глубокой горькой паузе утопить подробности расставания деда с милыми его сердцу женщинами и не расстраивать свою новую знакомую. Однако и сказанного оказалось достаточно для того, чтобы у новой знакомой покраснел носик, задрожали губы, а рука потянулась к рюмочке. Вовчик разлил и негромко сказал: – Давай. За ту любовь, что никогда не проходит. – Выпили, почему-то не чокнувшись. – Дед устроился, кончил горный институт с отличием. Его как молодого специалиста отправляют… Извини, геология область в основном секретная… Отправили на точку. Он уже решил выписать и Оксану, и дочку, а как выпишешь, кто они? Они не зарегистрированы. А на точку только супругам можно. Такие времена были, делали, что хотели. Пишет дед в Зеленоборск очередное письмо и получает ответ: адресат умер.
– Как!? – встрепенулась Наташа.
– На почве двусторонней невралгии, как потом выяснилось. Он начинает искать свою дочь, и вот, представь себе, три месяца назад нашел. Жива, здорова, муж военный, гостиницу хотят купить в Зеленоборске, в смысле приватизировать. Но это так. У них уже дочка большая, тоже Оксаной в память о бабушке назвали. Моя ровесница. Чуть помоложе. Едем познакомиться. Очень дед хочет, чтобы мы… познакомились. – Здесь, мобилизовав всю свою задумчивость, Вовчик уставился в окно, стараясь покрепче запомнить рассказанное, горько вздохнул и обернулся к Наташе. – Вот и ответ на твою анкету. Кто? Где? В чем? Образование выше среднего. Лицей. – Наташа недоверчиво посмотрела на Вовчика. – Лицей туристско-гостиничного обслуживания. Холост. Детей не имею. Под судом и следствием не был. В армии служил в ракетно-танковых войсках. Хочешь, с дедом познакомлю? – Вовчик помнил, что заказан ужин. И ничего худого не будет, если пригласить и свою «старую знакомую». – У нас ужин в вагоне-ресторане забит, может, составишь компанию?
Вовчик дерзко пересел рядом с Наташей, уставился на нее своим полуоткрытым ртом и нежно приложился губами к шее.
Наташа вздрогнула и потянулась.
Вовчик оделся первым.
– Ты полежи, я за тобой зайду. Только у меня к тебе одна просьба. Пожалуйста, при деде ни слова о том, что я тебе рассказал. Ты такая… Душа у тебя такая нежная, открытая, сам не знаю, как я все тебе выложил. Когда на меня смотрят такие глаза…Таким глазам врать нельзя…
Вовчик, благодарный за доверие, ему оказанное такой неожиданной, знающей толк в любви женщиной, запечатлел на ее измученных устах поцелуй, полный правдоподобной нежности.
– Я тебя прошу, девочка, при деде ни слова, ни о лагерях, ни о тюрьмах, никаких вопросов. Он и так с тараканами. Мы с ним на вы. Природная интеллигенция. Считает, что молодым людям, даже самым близким, нужно говорить «вы», чтобы чувствовали свое достоинство. Едет в том самом костюме, который купил после освобождения. Вот такая причуда. Я говорю, дед, полный шкаф одежды. Нет, говорит, хочу в том самом. Отдыхай.
Наташе случалось отдавать свою благосклонность почти по обязанности, по случаю, по капризу, и не только по своему, но никогда она